Второе издание комедии «Горе от ума»
(Санкт-Петербург, 1839 год).
В редком фонде Научной библиотеки МПГУ хранится второе издание комедии «Горе от ума», увидевшее свет через 10 лет после гибели автора и через 6 лет после первого издания в Москве в 1833 году.
Издание имеет двойную пагинацию: римскую I-C и арабскую (1 – 202). На ста страницах римской пагинации размещена статья Ксенофонта Алексеевича Полевого “О жизни и сочинениях А. С. Грибоедова“.
По поводу этого издания комедии В. Г. Белинский выступил с обширной статьей, появившейся в восьмом томе “Отечественных записок” за 1840г., в которой, в частности, писал по поводу предисловия Полевого: “Оно написано умным литератором, и написано живо, прекрасным языком“.
Это издание было очень редким уже во второй половине XIX века. Оно «разошлось, как и первое, в самом коротком времени, несмотря на высокую цену в 5 рублей асс., теперь его с трудом можно отыскать у с-петербургских и московских букинистов», – писал Иван Дементьевич Гарусов в обзоре изданий «Горе от ума», составленном им в 1875 году.
По некоторым букинистическим данным, в настоящее время экземпляры этого издания встречаются реже, чем экземпляры первого издания 1833 года.
Биографическая справка
Александр Сергеевич Грибоедов (1795 – 1829) происходил из польского рода, родоначальник которого, Ян Гржибовский, вышел из Польши в начале XVII века.
Родители Грибоедова были не богаты и временами нуждалась, но его мать, женщина незаурядного ума и характера, иногда из последних сил, старалась держать свой дом на уровне высшего московского общества, по свидетельству биографов, лелея “план выхода из захудалого состояния”.
Мечтая о блестящей карьере для своего сына, она дала ему прекрасное образование, сначала под руководством гувернеров-иностранцев, затем в Московском благородном пансионе, и, наконец, в Московском университете. Последовательно окончив два факультета, словесный и юридический, Грибоедов остался в университете, изучая естественные науки и математику и готовясь к ученой степени доктора, вплоть до закрытия его в 1812 в связи с занятием Москвы Наполеоном. Великолепное знание главных европейских языков (французского, немецкого, английского и итальянского), к которым позднее прибавились восточные (арабский и персидский) и незаурядные музыкальные способности делало его, по свидетельству Пушкина, “одним из самых умных людей в России” и одним из образованнейших людей эпохи.
В 1812 Г. поступил волонтером в один из сформированных полков, откуда вскоре благодаря большим связям
перешел адъютантом к формировавшему кавалерийские резервы генералу Кологривову. Ко времени пребывания Грибоедова на военной службе относится первое выступление его в печати — корреспонденция в прозе и в стихах с описанием праздника, данного однополчанами в честь генерала Кологривова (она была напечатана в августовском номере “Вестника Европы” за 1814). Примерно в это же время Грибоедов знакомится с театральным деятелем и известным драматургом А. А. Шаховским и под его воздействием обращается к драматическому творчеству, склонность к которому он испытывал еще на студенческой скамье.
В конце 1815 Грибоедов вышел в отставку и поселился в Петербурге, в 1817 поступил на службу в Государственную коллегию иностранных дел, при которой числился и Пушкин.
В 1818 Грибоедов участвует в нашумевшей светской дуэли и этим все более усложняет материальные дела матери, доведшей непосильными поборами своих костромских крестьян до бунта, подавленного военной силой. Эти события вынудили Грибоедова покинуть Петербург и отправиться секретарем русской дипломатической миссии в Персию, где он усиленно занимался изучением восточных языков и древностей, финансовых и политических наук. Но пребывание в персидском “дипломатическом монастыре” тяготило Грибоедова и в 1822 ему удалось перевестись в Тифлис секретарем по иностранной части при генерале Ермолове.
В начале 1823 года Грибоедов на время покинул службу и вернулся на Родину, где в течение двух с лишним лет жил в Москве, в с. Дмитровском Тульской губернии и в Петербурге.
В сентябре 1826 года Грибоедов вернулся в Тифлис и продолжил дипломатическую службу.
Погиб Грибоедов во время разгрома российской миссии в Тегеране 30 января 1829 года, когда толпа из тысяч взбунтовавшихся персов перебила практически всех, находившихся в посольстве. Изуродованное тело Грибоедова было доставлено в Тифлис, где и было погребено. На могиле вдова Грибоедова Нина Чавчавадзе (они поженились 22 августа 1828 года), поставила ему памятник с надписью: «Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя?».
Творческая история «сценической поэмы», как определил жанр произведения сам автор, достаточно сложна.
Грибоедов начал работать над комедией в начале 20х годов (письмо к неизвестному от 7 ноября 1820), но первоначальные замыслы, по разным данным, возникали у него во второй половине 1810-х гг. — в 1816 г. (по свидетельству С. Н. Бегичева) или в 1818 – 1819 гг. (по воспоминаниям Д. О. Бебутова). По некоторым данным, в 1816 году Грибоедов, вернувшись из-за границы, оказался на одном из светских вечеров в Петербурге и был поражен тем, как вся публика преклоняется перед всем иностранным. Увидев, как она окружила вниманием и заботой какого-то болтливого француза, Грибоедов не выдержал и сказал пламенную уличительную речь, во время которой кто-то из публики объявил Грибоедова «сумасшедшим», и, таким образом, пустил слух по всему Петербургу. Чтобы дабы отомстить светскому обществу, писатель задумал написание комедии по этому поводу.
Первые два акта первоначальной редакции «Горя от ума» были написаны в 1822 г. в Тифлисе, где он тесно сошелся с поэтом и будущим декабристом Кюхельбекером и которому читал сцены из создаваемого произведения. Последние два акта были написаны летом 1823 года в Москве, куда в том же году Грибоедов приехал в отпуск. Для осуществления своего замысла Грибоедов много ходил по балам, светским вечерам и раутам. Свежие впечатления от московского быта позволили более ярко описать многие сцены, лишь намеченные в Тифлисе. Также во время работы в Москве комедия, называвшаяся «Горе уму», получила свое окончательное название (первоначальным названием было «Горе уму»).
Не надеясь провести комедию, направленную против Москвы и всего московского дворянского быта, через местную цензуру, летом 1824 года автор поехал хлопотать о разрешении ее в Петербург. Но, несмотря на большие связи, все усилия провести пьесу не только на сцену, но и в печать оказались тщетными, и лишь Булгарину удалось напечатать значительную часть комедии в издаваемом им альманахе “Русская Талия” за 1825 год, хотя с многочисленными цензурными изменениями и изъятиями. На сцену же провести пьесу не удалось (пьеса появилась на сцене только после смерти автора: отдельными явлениями с 1829, полностью – в 1831). Не удалось Александру Сергеевичу увидеть и полного печатного издания своего произведения (первое отдельное цензурированное издание вышло в свет в 1833 году в московской типографии Августа Семена; полный же текст комедии был легально опубликован только в 1862, т. e. почти через сорок лет после ее написания). Однако весть о комедии быстро разнеслась в московском и петербургском обществе, и Грибоедов читал свою комедию в литературных кругах. Одновременно комедия начала стихийно распространяться в бесчисленных списках (“нет ни одного малого города, нет дома, где любят словесность, где б не было списка сей комедии”, — свидетельствовал несколько позднее Булгарин). Сам Грибоедов в это время писал, что в связи с его комедией “грому, шуму, восхищенью, любопытству конца нет”. По словам Пушкина, комедия “произвела неописанное действие и вдруг поставила его наряду с первыми нашими поэтами”.
Публикация отрывков из “Горя от ума” сопровождалось шумной журнальной полемикой: выразители мнения старой дворянской Москвы отказывали автору не только в правильности нарисованной им картины московского быта, но и в каких-либо художественных достоинствах его пьесы; а представители новых общественных групп (редактор “Московского телеграфа” Полевой, декабрист Бестужев) дали о пьесе восторженные отзывы.
Основная тема комедии – судьба социального неудачника-дворянина во враждебном окружении своего же собственного класса. Но в “гоненье на Москву” Чацкий затрагивает исключительно бытовые стороны дворянской Москвы, не посягая на социальные устои дворянского быта (в страстных тирадах по адресу “негодяев”-крепостников он протестует не против самого института крепостного права, а лишь против злоупотреблений со стороны знатных помещиков). Мало того, прогрессивный в своей критике — злоупотреблений крепостного права, вражды к просвещению и низкопоклонства — в своих положительных идеалах Чацкий явно стоит на реакционных стародворянских позициях, проповедуя возврат к чуждой всякому европеизму допетровской “святой старине” , например, возврат к прежним “нравам”, основанным на “премудром незнаньи иноземцев”.
Образ Чацкого является в значительной степени “alter ego” автора и возможностью для высказывания собственных авторских взглядов. Но художественное дарование Грибоедова (“Шекспира комедии”, по выражению Белинского) проявилось и в сатирических и одновременно правдивых зарисовках разнообразных представителей современного ему московского дворянского общества, материал для которых автор брал из жизни: “Характеры портретны. Да! портреты и только портреты входят в состав комедии… в них однако есть черты, свойственные многим другим лицам, а иные всему роду человеческому настолько, насколько каждый человек похож на всех своих двуногих собратий”.
В форме “Горя от ума” также можно увидеть соединение элементов “старины и новизны”, как и в идеологии Чацкого: например, композиционное членение комедии на четыре акта, вместо канонических пяти, что вызвало резкие нарекания со стороны части критики и «двуединая интрига пьесы» (любовная и общественная драма Чацкого). Зато соблюдено классическое единство времени и места действия. Своей формой, в особенности языком (Грибоедов стал одним из создателей новой литературно-языковой культуры, удовлетворявшей потребности того слоя небогатого просвещенного, демократически настроенного дворянства – “просторечья”), так же как своим широким социально-общественным содержанием “Горе от ума” произвело переворот в русской драматургии.
Поэт и критик В. Ф. Ходасевич как-то заметил: «Грибоедов — “человек одной книги”. Если бы не “Горе от ума”, Грибоедов не имел бы в литературе русской совсем никакого места».
