Алексей Владимирович Лубков родился в Москве, на Марксистской улице, 29 октября 1960 года в День рождения комсомола. Он любит шутить по этому поводу, говоря, что такое стечение обстоятельств не случайно и определило судьбу: в институте стал комсомольским вожаком. «У меня остались воспоминания о старой, двухэтажной Москве, Таганке, Новоспасском монастыре, саде Прямикова…» Вырос в Сокольниках, в доме напротив корпуса нынешнего геофака. Учился в обычной школе, занимался спортом — всё, как у ребят, рожденных в начале 60-х. В детстве и юности обрел друзей, с которыми до сих пор поддерживает отношения. Друзьями он богат — из школьных, студенческих, преподавательских лет. И дружить умеет.
— Что привело Вас в МГПИ им. В.И. Ленина?
— Мои учителя, выпускники МГПИ — учительница физики Надежда Сергеевна Чиграй и учительница истории Надежда Викторовна Гаража — посоветовали поступать в Ленинский педвуз.
— Какой была Ваша студенческая жизнь?
— Истфак тогда находился в главном корпусе на Пироговке вместе с филфаком. Истфак был дружным, все друг друга знали. Я, учась на первом курсе, знал всех старшекурсников. Поступил я в 1978 году. И на первой же лекции, которую читал Аполлон Григорьевич Кузьмин, он высказал такую мысль: история — это наука, и не правы те, кто считает, что между двумя спорящими истина находится посередине. Посередине, сказал он, находится проблема. Задача историка — эту проблему решить и найти истину. Без диалектики, без ценностного от- ношения, без моральной составляющей, как бы сейчас сказали — аксиологического подхода, — истину искать бесполезно. Уже тогда это было актуально, хотя многие считали, что этот подход противоречит неким классовым, жестким марксистским установкам. У Аполлона Григорьевича был кружок «История общественной мысли России», очень интересный, объединявший студентов разных курсов. Аполлон Григорьевич много ездил с нами на экскурсии в разные города. А сам кружок был интеллектуальной дискуссионной площадкой для формирования будущих историков и понимания истории через любовь к отечеству. Понимания без любви не бывает.
— На какую тему писали диплом?
— Тема моего диплома — «Рабочая кооперация в восстановительный период 1921–1925 гг.». Первым моим научным руководителем, моим учителем и духовным наставником был Аполлон Григорьевич Кузьмин, выдающийся русский историк. Кандидатскую диссертацию писал у Эрнста Михайловича Щагина о рабочей кооперации периода российской революции 1917 года. Эрнст Михайлович Щагин, Аполлон Григорьевич Кузьмин, Виктор Григорьевич Тюкавкин и Александр Федотович Киселев сыграли большую роль в моей судьбе.
— Вы были комсомольским вожаком. В те времена ими становились самые разные люди. Но в вузовские лидеры избирались яркие, неординарные личности, способные повести за собой. Вы стали именно таким лидером…
— В свое время я был комсоргом, возглавлял факультетское бюро ВЛКСМ, а с третьего курса — Ленинским стипендиатом, что накладывало определенные обязательства, поскольку до самого окончания института я не имел для себя права сдать на четверку, поэтому всегда готовился ко всем экзаменам.
— Однако «ботаном» Вы не были…
— У нас даже такого понятия не было. Как не было и предвзятого отношения к студентам-отличникам, поскольку таких на истфаке было большинство.
— 80-е годы — время стройотрядов. Чем были они для Вас?
— Стройотряды — это был огромный положительный опыт. Школа жизни. Первый мой стройотряд — 79-й год, мы в Люблино были дорожными рабочими. Тяжелая физическая работа. Но именно благодаря ей наш курс состоялся как студенческий коллектив. В 80-м году я стал комиссаром студенческого отряда в Горках Ленинских, командиром был мой товарищ по курсу Дмитрий Ростиславлев, ныне директор Института права в городском педуниверситете. В этом отряде работали такие, ставшие известными в московском образовании люди, как Леонид Наумов, директор педагогической гимназии на Преображенке, и ушедший, к сожалению, рано из жизни Евгений Маркелов, основатель школы «Интеллектуал». Очень интересный в человеческом отношении был отряд. Мы тогда рыли траншею, причем очень интенсивно, но неудачно. На наших глазах ее потом зарыли. Это было бы смешно, если бы потом многие ребята не сказали, что это отражение всей нашей советской хозяйственной системы. Собирались устраивать забастовку. И я, как мог, пытался их убедить в том, что это не так: что бы мы ни делали, мы все равно делаем себе и стране во благо.
В 81 году наш факультетский отряд «Прометей» в Нахабино во внутривузовском конкурсе ССО занял 1 место. Там мы устроили большое представление, связанное с революционным движением на Кубе и посвященное 25-летию высадки с «Гранмы» и 20-летию отражения вторжения на Плайя-Хирон. Очень яркая была постановка. У меня сохранились выпуски газеты «Ленинец» о ней. Я говорю это, и такое впечатление, что это было даже не вчера, а сегодня утром. Потому что все это в памяти очень живо, и все мы пребываем в этом времени. Хотя, конечно, задерживаться в молодости хорошо, но и взрослеть надо вовремя. В 80-м году выезжали и на картошку. Сформировался большой студенческий отряд: историки, химики, ребята с биолого-химического. Там мы познакомились с Игорем Жигаревым, ныне доктором биологических наук, заведующим кафедрой зоологии и экологии МПГУ. До сих пор мы встречаемся с нашим курсом. Последний раз — в 13-м году здесь, на Пироговке. Очень многие из нас оказались верны педагогической профессии, школе, истории как науке и жизненному призванию.
— Вы окончили институт с красным дипломом…
— «Сегодня студент-отличник — завтра отличный учитель», — написала про меня редактор «Ленинца» Валентина Александровна Славина. Но получилось так, что я был распределен на кафедру истории СССР (советского периода) ассистентом. Через год, в 84-м, меня избрали секретарем комитета комсомола МГПИ им. В.И. Ленина. Мне было 23 года. А в комсомольской организации — 10 тысяч человек. И нужно было учиться руководить таким коллективом. Боевое, горячее время. Мы готовились к XII фестивалю молодежи и студентов в Москве. И нас, секретарей вузовских комитетов комсомола столицы, горком комсомола отправил на учебу с отрывом от работы на месяц. Мы все подружились тогда и общаемся до сих пор Три года я избирался секретарем комитета комсомола, а потом ушел в аспирантуру.
— Вы много лет работали в МПГУ, но в 2006-м покинули родные стены. Почему?
— Мои отношения с ректором Виктором Леонидовичем Матросовым переживали определенный кризис, и мой уход во многом был продиктован моральными соображениями.
— А что Вы испытали, когда вынуждены были уйти из университета?
— Это был момент определенной переоценки ценностей. Сразу прекратил звонить телефон. Остался очень узкий круг общения — после того широкого круга, который был. И тут поступило предложение от Алексея Львовича Семенова, за что я ему благодарен.
— И Вы перешли на работу в МИОО?
— Да, и работал там проректором в течение семи лет.
— А потом вернулись в альма-матер.
— В 2013 году разразился скандал с диссергейтом. Матросов был уволен. Встал вопрос о преемнике. В том числе обсуждалась и моя кандидатура. Я встречался с Д.В. Ливановым. Позднее возникла кандидатура Алексея Львовича Семенова, и он пригласил меня в новый состав ректората.
— Но через год Вы снова ушли…
— Да, такая драматургия. Мы разошлись с Семеновым в подходах, тактике и стратегии развития университета, в оценке ситуации и перспективе. Я выступал на Ученом совете, на конференциях, говорил, что главное — уметь вести диалог. Но диалог оказался невозможным.
— В последующие два года Вы сосредоточились на научной и публицистической деятельности. С большим интересом читала Ваши статьи, слушала Ваши выступления на радио и телевидении об истории нашей страны, ее культуре, в особенности о кинематографе и творчестве Андрея Тарковского.
— Да, это были интересные годы, время раздумий и обретения новой темы, связанной с исследованием жизни и деятельности выдающегося русского политического мыслителя, публициста и просветителя Михаила Никифоровича Каткова.
— Какова же Ваша программа на посту ректора? Обращение к традиционным, консервативным ценностям?
— И не только к ним, но и ко всему позитивному, что сегодня следует актуализировать.
— В каком состоянии Вы приняли МПГУ?
— Увы, в кризисном финансовом состоянии, о чем говорилось на Ученом совете еще до моего назначения. Отдельного разговора заслуживает вопрос о содержании образования. Вернее, о восстановлении содержания. Главным предметом наших расхождений с А.Л. Семеновым было, как известно, различное понимание практико-ориентированности учебного процесса, того, что подразумевается под его профилизацией. А также того, как мы ретранслируем опыт, в том числе зарубежный, и пытаемся внедрить его на практике в российских условиях.
— Меня, как преподавателя, интересует, будут ли нам возвращены часы на профилирующие предметы? У меня, например, полностью «слетела» история русской литературы на первом курсе, которая всегда была в учебном плане.
— Мы будем обязательно пересматривать учебные планы, приводить их в порядок, в соответствие с ФГОСами и с тем, что предполагает сохранение фундаментальной предметной подготовки учителя, которая за эти годы, увы, была утрачена.
— А что будет меняться в психолого-педагогических основаниях обучения в МПГУ?
— Психолого-педагогическая составляющая подготовки учителя была, есть и будет одной из определяющих. Просто одно другому нельзя противопоставлять. Сама предметная подготовка учителя-историка или учителя-филолога без этих психолого-педагогических аспектов, обращенных к основам развития личности, невозможна.
— С какими чувствами Вы вернулись в альма-матер?
— С противоречивыми. Но в основном — с чувством ответственности, благодарности за высокое доверие. И с радостью возвращения в родной дом.
— А сейчас блиц-интервью. Ваш любимый фильм?
— «Мама вышла замуж» Виталия Мельникова и все фильмы Андрея Арсеньевича Тарковского.
— Любимый поэт?
— Заболоцкий.
— Любимая книга?
— «Братья Карамазовы».
— С каким литературным героем себя ассоциируете?
— С братьями Карамазовыми. Со всеми. И немного с Грушенькой (шутка).
— Даже со Смердяковым?
— В каждом из нас есть бездны и омуты…
— А для меня Вы всегда Дон Кихот…
— Спасибо, хотя сейчас разумней быть Санчо Панса.
Беседовала Наталья Богатырёва,
фото Евгении Вялкиной
