Герменевтические проекты кафедры психологической антропологии Института детства под руководством к.психол.н. Н.Б. Ковалевой в этом полугодии проходили в смешанном формате. Что интересного происходило?
4 апреля мы отмечали 90-летие Андрея Тарковского. Ранее мы много работали с такими произведениями, как «Андрей Рублев» (1966), «Сталкер» (1979), разбирали также «Иваново детство» (1962), «Солярис» (1972), «Жертвоприношение» (1986), https://cyberleninka.ru/article/n/germenevticheskiy-klub-mpgu-kak-forma-psihologo-pedagogicheskoy-antropopraktiki, http://fpp-mpsu.ru/index.php?name=detail&op=view&id=2239, погружаясь в каждый фильм как в подарок и важное со-бытие. В этом году мы остановились на совместном просмотре «Зеркала» (1974) – фильме очень личном, воскрешающем в душе каждого россиянина волнующие кадры непередаваемо прекрасной природы с особенной точностью отражающим жизнь нескольких поколений в России, в киноповествовании, пронизанном стихами Тарковского-старшего:
Предчувствиям не верю и примет
Я не боюсь. Ни клеветы, ни яда
Я не бегу. На свете смерти нет.
Бессмертны все. Бессмертно все. Не надо
Бояться смерти ни в семнадцать лет,
Ни в семьдесят. Есть только явь и свет…
(«Жизнь, жизнь», 1965).
Много споров и переживаний вызвал отрывок из «Писем» А.С. Пушкина к П.Я. Чаадаеву 1836 года и комментарии к нему: «Быть гражданином – значит изучать историю страны». Но, не понимая ее метафизических смыслов, не обращаясь к постижению ее сакральной истины, понять историю невозможно. И эта проблема, этот поворот темы к духовной сущности человека также всегда присутствовали в русской культуре. Связь личного и исторического ярчайшим образом демонстрирует один из шедевров отечественного кино – фильм Андрея Тарковского «Зеркало». Его ключевой эпизод – чтение фрагмента из письма А.С. Пушкина к П.Я Чаадаеву от 19 октября 1836 г. Письмо читает мальчик – и это тоже важно: «Нет сомнений, что разделение Церквей отъединило нас от Европы и что мы не принимали участия ни в одном событии, которые ее потрясали. Но у нас было свое особое предназначение. Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие. Татары не посмели перейти наши западные границы и оставить нас в тылу. Они отошли к своим пустыням, и христианская цивилизация была спасена. Для достижения этой цели мы должны были вести совершенно особое существование, которое, оставив нас христианами, сделало нас, однако, совершенно чуждыми христианскому миру. Что же касается нашей исторической ничтожности, то я решительно не могу с вами согласиться. Положа руку на сердце, разве не находите вы чего-то значительного в теперешнем положении России? Чего-то такого, что поразит будущего историка? Хотя лично я сердечно привязан к государю, я далеко не восторгаюсь тем, что вижу вокруг себя. Как литератора, меня раздражают. Как человек с предрассудками, я оскорблен. Но, клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков такой, какой нам Бог ее дал». Вот что говорит об этом эпизоде Юрий Борисович Норштейн: «Это один из моих любимых эпизодов. Весь этот огромный кусок, начиная с пушкинского письма и до событий на Даманском, а затем возврат к этому брейгелевскому кадру, где мальчик с птичкой на голове… Объясню, почему я его особенно люблю. Что бы мы ни говорили о кино и как бы мы его ни пытались тонко анализировать, соотнося с какими-то интеллектуальными достижениями XX века, все равно оно связано с чистым гуманизмом, с абсолютной человечностью, с добротой чувств. Вспомним пушкинское: «…что чувства добрые я лирой пробуждал» или «…Веленью Божию, о муза, будь послушна». Для меня этот эпизод классически укладывается в эту пушкинскую формулу. Хотя если к нему подходить, так сказать, с внешними претензиями… А такие претензии, между прочим, были. Говорили, что Тарковский показал тупого солдафона, что он не чувствует, не понимает того, что произошло во время войны… Хотя как раз он-то чувствовал и понимал, конечно, значительно глубже, чем те люди, которые взяли на себя миссию понимания гораздо более тонкого… Почему Тарковский начинает этот эпизод именно так, почему весь этот огромный кусок он замыкает между письмом Чаадаева и островом Даманским? Почему он свел здесь, казалось бы, далеко отстоящие друг от друга события и переживания? Мне кажется, что в этих сопоставлениях, этих соотношениях с наибольшей силой проявился его собственный гуманизм — как режиссера, как художника. Вспомните: читается, казалось бы, не имеющее никакого отношения к действию письмо Пушкина к Чаадаеву — о том, что эта Россия, ее пространства поглотили монгольское нашествие и тем самым спасли Европу от варварства. А дальше?.. Начинается эпизод стрельб, где ходит действительно, на первый взгляд, тупой солдафон, который и слова-то выговорить точно не может. На слове «мелкокалиберная» спотыкается, путается. Он не знает, как с этими детьми разговаривать, поскольку привык разговаривать языком военных команд. Но вот наступает момент Х, ситуация, когда граната должна взорваться, а он, естественно, не знает, что она учебная, и первый бросается на нее, закрывает от этой гранаты мальчиков, которые только что над ним издевались… В этом-то и есть колоссальное сгущение пушкинского письма к Чаадаеву, пушкинской мысли о России и ее пространствах — вот он, человек, который прошел эти пространства и совершенно отупел… И не случайно Тарковский дает эту грандиозную документальную хронику — не знаю, где он ее нашел и как она могла сохраниться. Хронику страшной, тупой работы войны, когда человека нет, а есть только огромное пространство, которое поглощает эту силу, эту работу, все интеллектуальные возможности, — всё самое прекрасное растворяет в себе и превращает человека почти в тупую скотину. Но только до того момента, когда необходим поступок. В этот момент в человеке собирается все самое прекрасное. Отсюда этот внезапный переход к Даманскому — опять Россия, опять ее просторы…Иначе говоря, что сделал Тарковский? Он включил в этот огромный эпизод пушкинское письмо в качестве образной концентрации, и оно, это письмо освещает, распускает свои световые струи на весь эпизод, как бы окутывает его, и в результате возникает огромной силы художественный образ, заключающий в себе глубочайшее гуманное отношение к тому, что происходило со страной, самое гуманное, самое сострадательное, какое только может быть. Вот почему я просил показать этот эпизод. Я часто мысленно к нему возвращаюсь. Во-первых, он дает мне невероятной силы жизненный заряд, во-вторых, дает мне опору, что не последнее дело в искусстве. Он является мерилом подлинно художественного в кино, и, чтобы ни происходило сегодня в кинематографе и в искусстве, он говорит мне, что нет, мол, неправда, что искусство умерло, — оно существует, и существует, например, вот в такой форме». В каждом из участников встречи «Зеркало» породило свой отклик и на исторический контекст и на удивительную метафорику самого фильма. Особенно важными для многих оказались строки из стихотворения отца режиссера – Арсения Тарковского: «Живите в доме – и не рухнет дом. Я вызову любое из столетий, Войду в него и дом построю в нем»! («Жизнь, жизнь» 1965).
На других встречах актива большое внимание было уделено детской теме: это нежная, раскрывающая мир детско-взрослой дружбы картина «Каток и скрипка» Андрея Тарковского (1960); поэтический «Красный шар» Альберта Ламориса (1956), показывающий мир глазами ребенка; рассказ «Батюшка-кукушка» Алексея Вургофта, убедительно рисующий детские взаимоотношения. Многие из этих произведений наряду с такими важными для раскрытия психологии взросления и личностного становления фильмами как «Дневник мамы первоклассника» (А. Силкин, 2014), «Сон смешного человека» (А. Петров, 1992), «Репетиция оркестра» (Ф. Феллини, 1978)» «Человек, который сажал деревья» (Ф. Бек, 1987) и многие другие также сопровождали программу различных курсов Н.Б. Ковалевой, позволяя не только глубже проходить материал и создавать опоры для понимания психологии детства и личности, но и расширять мировоззренческие горизонты. Вот что пишет после обсуждения мультфильма Фредерика Бека магистрантка Института детства в рамках курса «Психология индивидуального развития» по программе «Дополниельное образование детей с различными образовательными потребностями» А. Чуланкина: «Сегодня понимание и осознание себя как личности играет значимую роль в развитии всех траекторий человека. Фильм и повесть «Человек, который сажал деревья» этому яркое подтверждение. Ведь наш успех, счастье зависит в том числе от того, насколько мы хорошо себя знаем, понимаем и принимаем. Думаю, что автор хотел донести именно эту формулу счастья. Я считаю счастьем, учитывая свой жизненный опыт, что если на 85% сложился в профессии, остальные – семья, здоровье, окружение и хобби.
Зачем вообще изучать психологию личности? По моему мнению, если мы будем исследовать эту область, то добьемся гармоничного развития в нашей жизни.
Наблюдение – самая большая возможность, которую мы имеем. Если в течение длительного времени наблюдать за человеком (как в фильме), то мы увидим, как раскрывается личность и ее исключительные качества. В поступках нет месту эгоизма, ими движет беспримерная доброта, они совершаются без расчета на какое-либо вознаграждение, и, сверх того, если они оставляют заметный след в мире, то тогда можно безошибочно сказать, что такую личность забыть невозможно.
Главный герой обладает такими чертами (теория «большой пятерки»): экстраверсия, добросовестность, открытость и дружелюбность.
Личность – это глобальное «поле» для работы, затрагивающая почти все аспекты того, что делает людей такими, какие они есть.
Дополнительно хочу отметить, что повествование начинается с высоты птичьего полёта. Почему? Потому что свыше такие понятия как жизнь, смерть, война не более чем сухие слова. Чем ниже объектив камеры, тем кажется человек, как тростинка. Его жизнь – атом, в котором миллионы связей переплетены (мысли, чувства, действия)».
Активно продолжалась герменевтическая работа и в проекте «Инновационная гимназия», в рамках которой при изучении Закона Божия продуктивно применяется культурный контекст, в том числе медиаискусство, произведения кино, литературы, живописи, фотографии, о которых мы много писали ранее.
Хочется привести пример работы со стихами десятиклассниц, в данном случае размышления Марии Важениной по прочтении стихотворения Саши Черного «Больному»: «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы» (Матф.5:14)
Всё стихотворение очень чувственное, и каждая его строчка отзывается во мне, но есть строки, которые отозвались во мне сильнее всего:
…Есть горячее солнце, наивные дети,
Драгоценная радость мелодий и книг.
Если нет — то ведь были, ведь были на свете
И Бетховен, и Пушкин, и Гейне, и Григ…
…Будь творцом! Созидай золотые мгновенья —
В каждом дне есть раздумье и пряный экстаз…
…Полюби безотчетную радость полета…
Разверни свою душу до полных границ…
Эти строчки излучают какую-то радость, счастье, показывают, что везде можно найти что-то хорошее, каждый день, миг, занятие, всё в твоей жизни может принести радость, главное захотеть и открыть этому свою душу. Из этого вытекают вопросы: а как? Как находить в жизни хорошее? Как открыть миру свою душу? Безусловно, есть и то, что меня напрягало во время прочтения. Нельзя сказать, что меня напрягло что-то определённое в тексте. Скорее дело в самой энергетике стихотворения, некое напряжение сохранялось от начала и до конца. Возможно, какая-то очень сильная напыщенность и эмоциональность автора как бы агрессивно настаивали: поверь! Радуйся! Живи! Всё это конечно позитивно, но, когда на тебя так агрессивно давят, чувствуешь себя напряжённо. Стихотворение само по себе очень позитивное и пытается донести до нас счастье, надежду на светлое будущее, на спасение нашей души. Тем самым его можно соотнести с нашими занятиями. Ведь во время грехопадения Адаму и Еве как никому другому нужна вера и надежда на светлое будущее, хотя кажется, что после такого греха надежды и самого счастливого будущего не будет и быть не может. В этом поэтическом произведении очень много солнца. Не в плане много слова «солнце», а именно ощущения солнца. Его можно охарактеризовать как желтый, теплый, светлый, добрый, вселяющий радость и надежду. После прочтения и осознания слов, что есть в этом стихотворении, хочется обращать внимание на каждую мелочь в этом мире, любоваться всем, что находишь, дышать глубже, пытаться запечатлеть каждый миг своей жизни, радоваться тому, что ты просто живешь, можешь гулять, смотреть, греться и греть, любить и быть любим».
Доцент кафедры психологической антропологии
Н.Б. Ковалева
