19 декабря 1917 года в Новочеркасск прибыл Корниловский полк (50 офицеров и 500 солдат).
«В последних числах февраля 1918 года, когда большевики заняли Новочеркасск, из города с опасностью для жизни пробирались в Задонскую степь четыре путника…»
(Саверин М. Четыре смерти // Донская волна. № 25(53). 30 июня 1919. С. 7).
Одним из них был мой двоюродный дедушка.
Отступали войска по степи – Юрий Крючков
История современности выглядит для современников в том числе и как (или прежде всего) переживание. Особенно если это важно для вас. Современники помнят впечатления, переживания, людей, их отношение, взгляды, – это всё живые впечатления и переживания. Потом, спустя годы и поколения, все это превращается в «факты», даты и перечисление событий – того, что осталось либо в воспоминаниях, либо в документах. Но тогда… Пока есть свидетели и сами воспоминания «переживательны» – история носит личный характер, это не отдельное от нас, а часть нас – это наше.
В XX веке существовало у нас такое заметное явление – ждущие и ищущие своих пропавших мужчин, одинокие женщины. Это было необычно, по сравнению с другими веками и эпохами. Очень много в этом веке погибло в России мужчин. Очень много погибло мужчин, которых любили. Очень много погибло мужчин в 2-х мировых войнах и множестве событий эпохи, других конфликтах не такой интенсивности и масштабности. Многие просто пропали без вести. И таких людей было очень много.
Как выглядит это женское одиночество в нашем XX веке? В жизни обычных людей? Вот как сложилась обычная судьба обычной семьи – судьба дочерей Антона Александровича – брата моего прадеда. У старшей его дочери Мелитины была дочка Галочка, но она умерла во младенчестве, больше детей у нее не было. Ксения вышла замуж перед отправкой мужа на фронт, детей завести не успели – он погиб при форсировании Днепра, а замуж она больше не выходила. Лидия, самая красивая из сестёр, всё не могла найти равного себе, да, честно говоря, и не искала, так и осталась одна. Зина (1912 г.р.) тоже замуж не выходила, это же всё военное поколение, почти все мужчины этого поколения полегли на фронтах, а оставаться и жить хоть с кем-нибудь характер ей не позволял. И только у младшей Нины родилось две дочери.
Кого-то находили. Кто-то без следа исчезал навсегда. Или весть могла прийти тогда, когда ищущих уже не осталось на этой земле. Но до сих пор иногда Весть вдруг приходит для ищущих и помнящих.
Вот и я вчера узнал о том, как погиб мой двоюродный дедушка в 1918 году. Мог бы и не узнать и ничего не понять, если бы не было о нем памяти. Это еще раз напоминание нам всем о важности нашей исторической памяти. В том числе и семейной. Во многих семьях по всей территории бывшей Российской империи и Советского Союза разбросаны люди, которые помнят и хранят семейные истории ушедших от нас людей.
В августе 1915 года, например, пропал в австро-венгерском плену мой прадед Федор. Война, границы и история стерли следы событий его жизни.
У другого моего прадеда был любимый сын Валериан 1891 года рождения. Он один из 12 детей. Так бывает во всех семьях – кто-то ближе, кто-то дальше к родителям или к одному из родителей. Духовная близость, совпадение настроений, взглядов, ценностей. До конца жизни у прадеда в Смоленске висела копия картины Ивана Репина «Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года», выполненная любимым сыном Валей.
Валериан активно и храбро себя проявил как офицер во время Первой мировой войны, был награжден орденами: Орден Св. Анны II-й степени, Орден Св. Анны III-й степени с мечами и бантом, Орден Св. Равноапостольного Князя Владимира IV-й степени с мечами и бантом, Орден Св. Анны IV-й степени с надписью «За храбрость», Орден Св. Станислава III-й степени с мечами и бантом. И он один из всех детей прадеда решил бороться против новой власти.
Перед началом Гражданской войны Валериан был проездом в Ростове и навестил своего дядюшку Антона Александровича в полной офицерской форме, в шинели, погонах, башлыке и с саблей. Дядя Антон в то время ещё был в романтических отношениях с революцией, они много спорили. Дочь же дяди Антона на всю жизнь запомнила фразу уходящего Вали: «Дядя, вы ещё меня вспомните!» Да, родственники вспоминали в последующие годы эти слова, и не раз, и очень часто повторяли их в семье. Зато зловредная соседка даже в 1970-е годы кричала, когда хотела задеть соседей: «Думаете мы забыли, как к вам беляки приходили?!».
Из сериала «Хождение по мукам», 9-я серия «Рощин» – х/ф, 1977.
Валериан ушел навсегда в сырую промозглую ночь в феврале 1918 года в Ростове-на-Дону. Ему было 27 лет.
О его судьбе ничего не было известно до вчерашнего дня. 107 лет прошло с тех пор – что и где искать? В детстве я все думал: ну как же так, вот человек уходит и ничего не остается, – почему, зачем, что и как он сделал. Он ведь совершает поступок, а следов этого мы не видим и ничего сделать и узнать нельзя. Это ужасно несправедливо по отношению к высоте человеческих поступков и их смыслов.
Вот вчера как раз и нашелся след моего двоюродного дедушки из того времени, когда он не просто превратился в документ былого, а когда он еще был живым переживанием наших родных и близких, – из 1919 года. Даже название статьи в журнале свидетельствует об этом, а не просто о передаче информации:
Саверин М. Четыре смерти // Донская волна. № 25(53). 30 июня 1919.
Текст журнальной заметки написан почти как у М. Булгакова («В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа…»):
«В последних числах февраля 1918 года, когда большевики заняли Новочеркасск, из города с опасностью для жизни пробирались в Задонскую степь четыре путника: есаул Овсянкин, капитан Жиркович, партизан Сапухин, и еще один неизвестный. Путников манила вперед путеводная звезда Корнилова…»
Саверин М. Четыре смерти // Донская волна. № 25(53). 30 июня 1919. С. 7.
Черный вечер.
Белый снег.
Ветер, ветер!
На ногах не стоит человек.
Ветер, ветер –
На всем божьем свете!А. Блок. «Двенадцать»
Памяти корниловцев – Кирилл Ривель
«Весною и летом 1918 года, когда большевики с позором уходили из Донской области и когда вернувшиеся из Корниловского и Степного похода герои залечивали свои раны и наслаждались заслуженным отдыхом, в лазаретах и штабах добровольцев можно было встретить двух молодых женщин, разыскивавших своих мужей: Овсянкина и Жирковича. Но никто не мог рассказать им о судьбе последних».
Саверин М. Четыре смерти // Донская волна. № 25(53). 30 июня 1919. С. 7.
В журнальной статье 1919 года рассказывается, как офицеры попали в плен, были ограблены и расстреляны, названы фамилии стрелявших и предавших. Сейчас нам это уже не важно, а важна память о человеке.
Вот и вся история – и не вся судьба. Многое исчезает, и прежде всего личное, субъективное (главное для человека) ощущение, понимание, переживание всего происходящего. Но вдруг что-то всплывает и дает хотя бы небольшие «краски» для понимания ушедших, для уважения к ним и их памяти, теплый отсвет их жизни.
Впервые я теперь узнал хотя бы небольшую событийную канву ухода штабс-капитана Валериана Владимировича Жи́рковича.
Его жену, по семейным историям, кто-то из родственников встретил еще только раз в период Гражданской войны – где-то и как-то на железнодорожном вокзале. Она сказала, что Валериана (Вали) больше нет. И канула она тоже в безвестности в пространстве эпохи.
Спустя 107 лет маленький луч памяти пробился к нам, чтобы сказать, передать последнюю весть про ушедшего человека. Память как весна – пробуждает жизнь.
Роберт Шуман – Грёзы
