В День славянской письменности и культуры, 24 мая, горожан и гостей столицы приглашают на иммерсивную (создающую эффект присутствия – А.А.) театральную постановку «Сначала было слово». (Источник)
Пётр Лещенко – «Скажите, почему?» (Музыка и слова Оскар Строк): «Скажите, почему нас с вами разлучили?» (1930-е гг.)
В этом году произошло важное событие в области законодательства для всей общественной, гуманитарной и культурной сферы нашей страны – был принят Федеральный закон от 28 февраля 2023 г. № 52-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О государственном языке Российской Федерации». (Источник)
Интересно, что это как раз тот случай, когда законодательство напрямую касается того, как мы с вами общаемся друг с другом, как говорим и преподаем.
«Статья 3. Сферы использования государственного языка Российской Федерации
1. Государственный язык Российской Федерации подлежит обязательному использованию:
[…]8.2) в образовании с учетом особенностей, установленных законодательством Российской Федерации об образовании».
(п. 8.2 введен Федеральным законом от 28 февраля 2023 г. № 52-ФЗ)».
А у нас в МПГУ уже прошли дни открытых дверей университета, его институтов и факультетов, в том числе нашего Института истории и политики. Видно, что есть осознанный интерес у молодежи к образованию, к педагогическому образованию. Это хорошо. Но есть и другое.
Когда девушки-абитуриентки задавали нам вопросы и выступали во время этих встреч, снова поймал себя на мысли о том, что у многих этих современных девушек появился акцент в русском языке. Наш с ними язык отличается как минимум в произношении. Но только ли в нем?
Мы знаем, что процесс формирования и развития языка – это постепенный исторический процесс, на который влияют региональные, этнические, исторические, культурные, географические, социальные и многие другие факторы. А еще огромных усилий, культуры и времени требует от государства и всего общества, от системы образования и науки формирование языковых, речевых, произносительных норм.
И вот среди девушек заметнее всего стало появление нового искусственного, чужого произношения. С разной степенью выраженности, но у девушек можно отметить «машинизированный» акцент в произношении слов и предложений, как будто они сами являются автоматическим переводчиком с английского на русский язык. А еще сдавленные звуки букв (не знаю, как точнее назвать такой тип произношения. Это так же фальшиво и неэстетично, как в большинстве своем искусственные губы), такой тип произношения был в прошлом веке у людей с низкой социальной ответственностью – или, по-простому, «на дне общества», – и у людей с низким уровнем образования – социальный акцент со своими особенностями нашего времени.
Я не знаю, из каких элементов состоит произношение и нормы произношения. Это могут рассказать наши замечательные специалисты Университета (филологи-фонетисты, дефектологи и другие коллеги). А у меня сейчас только бытовая констатация.
Я не знаю, почему именно девушки оказались заметной частью этих изменений. Понятно, что девушки исторически являются носителями социально-семейных традиций. Они и бабушки, как правило, больше других заняты в воспитании новых поколений. Но именно поэтому понятно, что совсем неслучайно именно феминизм, исключение и выключение культурной традиции у женщин в некоторых обществах, стал началом и технологией разрушения классической семьи, классических отношений мужчины и женщины, способом разрушения практически всех базовых социальных ценностей, включая сексуальные отношения между людьми. Именно широкое вовлечение девушек в изменение нормы – показатель качественного изменения всей сферы языка, его норм. Ведь именно девушки и женщины прежде всего формируют в семье и в системе образования язык, нормы и культуру новых поколений.
Один из важных элементов языковой культуры произношения – это ударения в словах. Правильные ударения уходят сейчас не только из интернета, но и из новостных программ. Это один из результатов уменьшения традиционных общих средств коммуникации, непосредственного человеческого общения, которые задают и воспроизводят образцы употребления и языка вообще, и ударений в словах в частности. Что это значит? Это значит, что ТВ, образование и школа сегодня больше не выполняют полноценно функцию формирования языковой нормы. Возникли средства коммуникации более сильные, чем они.
Известный российский артист Василий Ливанов так оценил масштаб этой проблемы публичного существования русского языка:
Мы позволяем лепить из себя каких-то больших высокотехнологичных обезьян – безграмотность, плохое владение языком пронизывает даже телевидение. Я однажды за два часа на разных каналах насчитал больше 200 неправильно поставленных ударений… Боролись с цензурой, а побороли элементарную редактуру….
Что это означает? Очень просто – разрушена социальная традиция, естественно-исторический способ передачи норм произношения и языка. Немалую роль в таком разрыве языковой традиции сыграла пандемия, уменьшение непосредственного общения и его интенсивности между людьми. Традиция этой культуры вернется?! А если вернется, то каким образом? А сможет ли она вернуться? Традиция действительно вернется???
MBAND – «Она вернётся»
Кстати, очень многие нормы в языке закладываются как результат психологического, мыслительного, эмоционального резонанса людей, резонанса в общении. И наши абитуриентки будут формировать язык и произношение следующих поколений, русский язык XXI века. А может быть, возникла уже необходимость специальных спецкурсов для всех факультетов и институтов, которые будут вести фонетисты и дефектологи для исправления языка и сознательного формирования, воспитания нормы произношения?
В этом случае интересен и опыт наших советских университетов в период индустриализации, модернизации нашего общества и народов, находящихся на разных стадиях исторического развития, когда среди студентов вузов было много выходцев из деревень, носителей разных региональных, национальных диалектов и типов произношения. Им необходимо было транслировать общую культуру русского языка и произношения. И нам сейчас нужно в произношении, в грамматике и историческом просвещении не пестование культурных и региональных различий («лондонский дождь»), а именно формирование и воспитание личности на высокой классической общерусской культуре. «Лондонский дождь» в XXI веке в России закончился, как когда-то в начале XX века прекратился и пересох у нас «парижский дождь».
КОРНИ – «С днём рождения, Вика!» («А где-то лондонский дождь»)
Интонирование – это не просто внешняя и формальная оболочка языка. Так могло казаться раньше, когда существовали действующие традиционные и классические формы передачи произношения. А сегодня? После пандемии ковида стали заметны массовые изменения. И даже не просто заметны, а очень сильно заметны, включая различные известные программы ТВ и информационные программы – это неправильные ударения в словах, географических и исторических названиях, в строе предложений, формировании суждений. И что это значит? А значит это очень простой результат – наш русский язык «поехал». И это можно просто констатировать или как-то реагировать на это. Наша реакция может заключаться, например, в том, что мы просто будем пассивно это констатировать и говорить, что это не плохо и не хорошо, а просто язык всегда изменяется. И это естественно.
Но проблема-то состоит еще и в том, что наш язык не просто изменяется, а преобразуется через новую фонетику в разрушение классической нормы произношения в языке, в толерантность к «варваризации» языка в лексике, произношении и грамматике. Это то же самое по отношению к языку, как когда-то говорили, что не нужна общая история страны, пусть будут их сотни и тысячи, а люди сами выберут ту, которая им нравится. Такое многообразие – это способ и этап разрушения. И если в области исторического просвещения сегодня общество понимает вред такого разрушения, то в области русского языка мы это еще не осознали и не назвали. Многообразие произношения и исчезновение естественной нормы из публичного пространства становятся сегодня способом разрушения русского языка, его обеднения, вульгаризации и регрессивной культурной революцией.
Традиционные ценности передаются как раз классическими способами, среди которых важную роль играет общение между людьми, резонанс духовного общения и передачи главных духовных элементов нашей цивилизационной культуры.
Есть ведь правописание, и мы транслируем его новым поколениям. А как быть с произношением? Раньше существовали традиционные формы трансляции правильного, красивого и классического произношения в русском языке. Регресс социальности сопровождается и языковым регрессом, но и наоборот – языковой регресс поддерживает сохранение упрощенных социальных отношений: «Не учите меня жить», – как говорила Эллочка-людоедка в «Двенадцати стульях» Ильи Ильфа и Евгения Петрова. А как быть сейчас? Ведь наши студенты, став педагогами, пойдут транслировать произношение русского языка во всех специальностях и предметах. И что они будут транслировать?
Все-таки есть подозрение, что новый акцент русского языка связан с резким уменьшением живого общения между людьми, «машинизированной» электронной коммуникацией людей.
Правописание – это единообразие передачи слов и грамматических форм речи на письме. А нам сегодня необходимо формирование и воспитание единообразия и культуры классической формы произношения слов, суждений, речи.
А ведь мышление и язык не просто связаны, а … даже взаимообусловлены. И произношение, интонирование – это не просто часть нашего языка, но и отражение состояния нашего мышления, уровня его понимания окружающего мира. Произношение, лексика и отражают наш социальный мир, и формируют его. Сергей Капица, конечно же, прав, когда говорит, что на уровне высшего образования надо учить не знанию, а пониманию. Добавлю только, что понимание не может быть безразличной истиной. Понимание обязательно духовно окрашено, нравственно различимо. Иначе икона превращается в доску, испачканную краской.
Сергей Петрович Капица о знании и понимании
Когда я попадал в детстве, лет до 10, в гости к родственникам-дворянам, я слышал, что у них другая речь. Я не мог понять, в чем отличие, почему другая, но она была другая, слышалась и воспринималась именно как другая. И было странно, что у всех у них, в разных концах страны, в разных городах, было что-то общее в языке. Это слышалось, это было различимо на слух, но мне это не объяснялось, было необъяснимо и не понятно…
«Тайны детства» только со временем начинают осознаваться, а фрейдистские, или «гендерные» вопросы из них – не самые главные.
Мне никто не мог объяснить, что и почему у них иное в атмосфере их языка и общения. В конце концов среди моих родителей и близких родственников не было гуманитариев, не было филологов – никто и ничего мне сказать об этом не мог. А это «иное» в языке затягивало и чем-то манило. Но я ведь тоже был просто школьником, октябренком и пионером, и самостоятельно ничего в этом понять не мог. А главное, что было непонятно, а что именно надо понять? Каким словом это «иное» называется и о чем оно, в чем оно?
У них был другой тип, построение и содержание речи. Это слышалось, и это было не только произношение слов, но и что-то другое – атмосфера языка и общения, чего я сейчас не слышу и не встречаю. К сожалению, я не филолог и не знаю, что это за элементы языка, которые я слышал. Но мы должны это понимать и что-то сейчас делать, чтобы господствующим у нас остался русский язык, а не язык «алисы» из приложений смартфона.
Да, в детстве я застал другие формы русской речи. У меня это вызывало удивление и вопрос: а почему они говорят по-другому? Мне нравилась эта речь, её атмосфера, от нее возникало ощущение спокойствия, глубины и несиюминутности. А как еще сказать? Набор ощущений описывает не только вкус вина или коньяка. Речь и слова тоже можно описать набором психологических ощущений, вызываемых этой речью.
Почему в детстве я слышал, что мои родственники-дворяне говорят на другом языке?
Почему они говорят по-другому, пытался я понять. А еще у меня был учитель немецкого языка в Германии – Зигфрид Шайтхауэр, который говорил на русском дореволюционном языке, который я впервые слышал и в живом диалоге с которым мне приходилось обучаться.
Язык связан с мышлением. Язык – бессознательная национальная программа мышления и культуры, можно даже сказать, что это «ДНК культуры», – как любят сегодня задавать природные и биологические образы для искусственной (т.е. созданной) человеческой культуры. Образы «ДНК» для объяснения сложных социальных явлений нашего времени показывают, что мы пытаемся более сложное объяснить более простым, а более развитое (социальное) – предшествующей формой развития (биологическим). Все высокие формы культуры, включая образование, совсем не традиционны, а созданы. Чтобы сохранить достижения культуры, надо созидать, творить и помнить.
Х/ф «Застава Ильича» (1964). Евгений Евтушенко – «Неужто вы всё это после потеряете?»
«Вот тебе, бабушка, и …»
Эта странность несовпадения ожиданий и результатов проявляется всегда в периоды общественных сломов, катастроф. Возникают совершенно разные миры, разные люди, которые живут вместе, но с трудом понимают друг друга. Когда-то в XX веке один из культурных полюсов этого разлома социального времени и бытия назывался простым и понятным словом – «бывшие». В наше время для этого использовались слова «совки», «ватники» и прочее.
Известный всем сын академика П.Л. Капицы, многолетний ведущий программы «Очевидное – невероятное» Сергей Петрович Капица всю жизнь вращался в кругах интеллигентных, высокообразованных людей. Он видел, как сильно отличается его мировоззрение от взглядов обывателей и всеми силами старался повышать интеллектуальный уровень людей в стране, популяризировал науку:
– Культуру надо насаждать. Даже силой! – говорил ученый. – Иначе нас всех ждет крах!
А ведь Сергей Петрович был прав. Мы это видим в нашем мире и вокруг себя. Культура в мире разрушается именно силой и сознательно. Это культурная война, от которой зависит «кто» (содержание субъекта) окажется нашим будущим – Зверь или Человек? И это не образ и не преувеличение, это всего лишь констатация для понимания. Чем же они различаются? Когда человек перестает удерживать в себе человеческое, он не становится животным, он становится зверем. И Зверь здесь не образ, а констатация предельной и другой сущности, чем Человек и Христос. Это не разница вкусов, это предельная разница главного, и в главном. Формально общим здесь ещё выступает тело, хотя и по гендерно безразличному «телу» уже видно, насколько разные здесь основания: лицо и личина.
В 1995 году ЮНЕСКО приняла Декларацию принципов толерантности, в которой толерантность была определена как отказ от догматизма и абсолютизации истины. Вместо них главными и определяющими признаются международные правовые акты в области прав человека, фиксируется и закрепляется нравственный и мировоззренческий релятивизм. А если совсем просто сказать и русскими словами, то «толерантность» – это попытка фиксация победы Зла над Добром, когда избушка на курьих ножках повернулась к нам передом, а к лесу задом. Надо только сказать, что отказ от абсолютизации истины и нравственная подвижность – это прямой выход для пути на Голгофу.
Возник еще один важный штрих современности, ценностная и смысловая неразличимость культурных и нравственных разломов, которая фиксируется словом «толерантность», или постулируется суждением о том, что они (стороны культурных разломов) просто другие и мы не можем сказать – хорошие они или плохие. Не можем, и все!
А мы можем. И должны! Мы можем сказать, плохие они или хорошие, можем даже сказать, в каком историческом времени они живут. Ведь многие молодые люди, уйдя в виртуальный мир современных электронных устройств, технологий, программ и сложных игр, живут по своему уровню развития, мышления, культуры и содержания ценностей в далеком прошлом. И они не просто живут в далеком прошлом, а вектор их развития направлен в прошлое, это духовный, культурный и личностный регресс, культурная архаизация на основе суперсовременной технологизации и цифровизации.
Слово произнесенное, звук слова, наряду с лексикой, несет в себе культуру, резонанс духовной высоты человека, его культуры, мышления и ценностей. Словопроизношение тоже не только выражает ваш уровень культуры, но и формирует его.
А начинается все в детстве. У нас еще спорят, можно ли пользоваться электронными устройствами на уроках, а некоторые молодые бабушки радуются, что их дошкольные внуки лучше справляются со смартфонами, чем они сами. Это та самая столбовая дорожка развития? Когда-то Самуил Маршак вспоминал, как быстро в СССР поняли значение детства для человека и для будущего всей страны:
«В 1933 году Горький пригласил меня к себе в Сорренто, чтобы наметить в общих чертах программу будущего – как мы его тогда называли – Детиздата и поработать над письмом (докладной запиской) в ЦК партии об организации первого в мире и небывалого по масштабам государственного издательства детской литературы.
Когда же в 1934 году в Москве собрался Первый всесоюзный съезд советских писателей, Алексей Максимович предложил, чтобы мое выступление («О большой литературе для маленьких») было заслушано на съезде сейчас же после его доклада, как содоклад. Этим он хотел подчеркнуть значительность и важность детской книги в наше время».
Детям и сегодня, добавил бы я, нужны добрые сказки про Деда Мороза, а не тесты по сексуальности от взрослых духовных извращенцев со сломанной нравственностью.
Жила-была девочка. Как ее звали?
Кто звал,
Тот и знал.
А вы не знаете.Сколько ей было лет?
Сколько зим,
Столько лет, –
СорокА еще нет.
А всего четыре года.С. Маршак. Усатый-полосатый
Компетенции – хорошо, но гораздо важнее, чтобы человек оставался и рос Человеком, понимающим, почему нельзя убивать просто так, понимающим свою ответственность за ответ на вопрос: «Тварь я дрожащая или право имею?».
Слова – это не просто воспроизведение звуков, суждений, это еще и духовная частота и чистота вашего состояния, вашего мира.
Еще одним из направлений слома культуры, ценностей, стало превращение нецензурных слов в цензурные, внутреннего запрета на них в нерефлексируемое повседневное и повсеместное использование.
Что можно сказать о состоянии таких людей, которые употребляют нецензурные слова как цензурные, как норму своей речи?
- Это характеристика неосознанного мышления, или мало осознанного; мышления, которое осуществляется стихийно, не контролирует оперативную память и, как правило, реакционное, т.е. осуществляется по большей части неосознанно, как реакция на события окружающего и внутреннего мира.
- Такое мышление и такой внутренний мир не знает, не фиксирует и не имеет духовных фильтров, отделяющих нравственное от безнравственного. У такой души нет разделения, идущего в человеке и от человека, на свет и тьму, на светлое и темное. Просто мутный поток, который даже не пытаются очистить.
Дефектология ведь включает не только нивелирование особенностей физических состояний и возможностей человека, но и социальные особенности, которые могут включать нравственное безразличие, стертую совесть человека как способность различать и защищать это различение как ценности.
Пора филологам-фонетистам, лексикологам и другим филологам выходить на первый план, обнаружить себя публично! Снова оказалось, что ученые, а в нашем случае фонетисты, – это совсем не чудаки. Они очень важны, современны, да и просто необходимы для сохранения главного в человеке. Душа – не котлета, не нефть и не бумага, а Слово – не дождь. Идеи и ценности, в отличие от колбасы, от потребления не исчезают, а приумножаются. Духовное не нисходит (иначе оно прекращает им быть), а восходит. Будем помнить об этом.
Классическая культура, включая и музыку (жанры, произведения), в музыке выполняет ту же роль, что и достигнутый на сегодня уровень культуры, сложности и осознанности произношения в языке. Это надо слушать, это надо уметь слушать и слышать, и уметь воспроизводить. Резонанс от восприятия музыки и речи – это показатель и измеритель достигнутого уровня культуры.
Послушаем же себя и человеческое в себе:
«Егерский марш» в исполнении Адмиралтейского оркестра Ленинградской военно-морской базы под управлением Валентина Лященко – 2014 г. Написан немецким (Пруссия) композитором Генрихом Хомманом в 1813 году. 210 лет военному маршу
«Марш Измайловского полка» исполняет оркестр Министерства обороны СССР, 1977 год
Марш «На вступление в Париж 1815 года». Автор-составитель Антон Антонович Дерфельдт-старший, главный капельмейстер оркестров русской гвардии в 1816–1829 годах
М.И. Глинка. Финал («Славься») из оперы «Жизнь за Царя»
