Институт истории и политики МПГУ в рамках акции «Наши семейные книги памяти» продолжает публиковать воспоминания о родных и близких наших преподавателей, студентов и сотрудников – участниках и свидетелях Великой Отечественной войны.
Доцент кафедры политологии, ученый секретарь ученого совета Института истории и политики МПГУ, кандидат политических наук Резеда Идвартовна Мусина рассказывает о своем дедушке Нутфулле Сафиулловиче Сафиуллине – участнике Великой Отечественной войны.
Нутфулла Сафиуллович Сафиуллин
Сегодня никого не удивить фотографиями… Практически в каждой семье есть фотоаппарат или иное устройство с возможностями камеры. Совсем иначе относились к ним в то далекое время, о котором наши родители вспоминают с болью и гордостью. Семейная фотография с кажущимися немного неживыми, застывшими в напряжении лицами была праздником, памятью, иногда – последним напоминанием о родных. Моему папе не досталось и этого. В татарском селе, в те далекие тридцатые, это было почти сказкой, мечтой.
Только две фотографии дедушки хранятся в нашем семейном архиве – на одной он остался таким, каким его помнит папа. На другой – такой, каким он своего папу никогда не видел.
Эти две фотографии, два военных треугольника, исписанных карандашом, телеграммы… Ещё ощущение шинельного сукна на щеке. Вот всё, что осталось семье от отца, мужа… И крик: «Папа, не уходи!» Что ещё могла сохранить память ребенка, которому не исполнилось и трех лет? Не случайно 9 мая папа всегда плачет, вспоминая, как привязал красную домотканную скатерть к ручке ухвата и укрепил на крыше в тот Святой День. Слезы радости и слезы сиротства без отца.
Судьба дедушки – Нутфуллы Сафиулловича Сафиуллина и необычна, и обыденна. Родился 1 января, погиб 8 марта. Для нас и праздники, и дни памяти, поминовения. Сколько их было таких! Как мало мы знаем! Лишь воспоминания о письмах – то, что сохранила детская память.
22 июня 1941 года он, секретарь военного отдела райкома партии, вместе со своими сотрудниками ушел на фронт. Донес сына до сборного пункта. Дальше – ожидание. Второй сын родился 5 августа. Он так никогда и не увидит отца.
Пустота в доме. Ни единого письма. Неизвестность и страх при виде почтальона: письмо или?.. Потом они узнают, что муж и отец попал в окружение. Что такое окружение для политрука? Дедушка помнит то, что в письме с фронта его поразило больше всего – выходя из окружения, документы прятали в подошву сапога – чтобы враги не надругались над телом. Письма написаны на татарском языке, поэтому военная цензура не зафиксировала это нарушение. Переходя линию фронта, прадедушка был тяжело ранен, попал в госпиталь. В письме он упомянул, что воевал вместе с Мусой Джалилем, великим татарским поэтом.
После госпиталя был парад – тот самый, памятный, в заснеженной Москве 1941-го года. Как причудлива судьба – я узнала своего деда на кадрах кинохроники. Всего несколько секунд… я не сразу поняла, что так кольнуло в сердце – знакомое, но такое далекое лицо! Тогда он был на улице Горького со своими бойцами. Жить ему оставалось всего четыре месяца.
Снова фронт, бои под Москвой, снова ранение, госпиталь. Выписываясь 9 февраля, он написал последнее письмо. А дальше была телеграмма начальника политотдела: «Ваш муж, политрук … погиб смертью храбрых 8 марта 1942 … похоронен в братской могиле … документов и наград не обнаружено…»
Папа вспоминает эти голодные трудные годы и плачет. Ему было семь лет, когда моей прабабушке предложили передать его в Казанское Суворовское училище. Она не смогла, не посмела. Она обещала вырастить сыновей достойными людьми сама. Папа выбрал военную стезю. Он стал, как и его отец, замполитом – политруком. Его брат остался в родном селе, преподавал в СПТУ, воспитывал молодежь.
Повзрослев, папа начал искать место захоронения. Только в 1976 году красные следопыты разыскали эту братскую могилу. Тогда, в 1976-м, еще была жива свидетельница тех страшных боев под Юхновом. По её словам, в марте вода местной речки стала красной от крови. Берега восемь раз переходили из рук в руки.
Сегодня там вновь работают поисковые отряды. Школьники местной школы ухаживают за захоронением, где сейчас покоятся более 4 тысяч наших воинов, а среди них – мой дедушка.
Мы пытались узнать о нем больше – через сайт «Подвиг народа» и «Книгу Памяти Республики Татарстан», но оказалось, что сведения «Книги Памяти» недостоверны. Помогла довоенная фотография. Мы пролистывали страницы «Книги Памяти», когда папа сказал: «Папа!» Да, это был он, именно эта блеклая фотография. Стало ясно, почему мы так долго безуспешно его искали. Вместо Нутфулла – Лутфулла, да еще красноармеец, а мы искали политрука! Вот она, злая шутка наступления! Как известно, идя в наступление, документы и награды оставляли в штабе или прятали. Вот оно: «документов и наград не обнаружено»!.. Папа ездил в военный архив в Подольск, но ничего нового не обнаружил.
С фотографий смотрит на меня дедушка. Он навечно остался таким, военная фотография была сделана перед последним ранением, под Москвой. Мы его знаем только таким: и папа, и я. Но я понимаю, почему мой папа, сильный седой человек, офицер в отставке, плачет в День победы и встает, когда начинается Минута Молчания!
