Институт истории и политики МПГУ в рамках акции «Наши семейные книги памяти» продолжает публиковать воспоминания о родных и близких наших преподавателей, студентов и сотрудников – участниках и свидетелях Великой Отечественной войны.
Доцент кафедры истории России, кандидат исторических наук Анна Михайловна Новоторцева вспоминает о деде Вячеславе Федоровиче Новоторцеве, его братьях и сестре – участниках Великой Отечественной войны.
Новоторцев Вячеслав Федорович (09.02.1925 – 03.06.2009)
Мой дедушка по материнской линии Новоторцев Вячеслав Федорович родился 9 февраля 1925 г., в день памяти Святителя Иоанна Златоуста (по н. ст.), в деревне Брычево Зубцовского района Калининской области. Он и его брат-двойняшка Лев Федорович, блокадник, участник Великой Отечественной войны, были самыми младшими детьми в большой и очень крепкой крестьянской многодетной семье. Старшая сестра Александра умерла в 1920-е гг. предположительно от воспаления легких в больнице. Два старших брата Петр Федорович, получивший высшее образование в Москве и работавший до начала войны в п. Ухте Коми АССР, и Анатолий Федорович погибли в первые годы Великой Отечественной войны.
Рядовой Петр, 1915 г.р., скончался от слепого осколочного ранения на третий день после поступления в госпиталь (ППГ-160 Северо-Западного Фронта) 12 марта 1943 г. Сохранились его письма матери, Екатерине Ниловне Новоторцевой (в девичестве Удальцовой). Письмо от 26 сентября 1942 г.:
«Действующая Армия. Здравствуй дорогая ма[ма]. Прими от меня привет и самые наилучшие пожелания. Дорогая мама от Тебя письма я еще не получил, но тебе послал несколько. Пиши скорее, скорее. Я хочу знать, как вы пережили проклятое немецкое иго [с осени 1941 г. оказались в оккупации – прим. авт.], все ли живы, все ли благополучно. Ведь от живодеров-немцев, захватчиков чужой земли и насильников можно всего ожидать. Напиши мне о всех родных, о Леве [младшем брате], Вине [моем дедушке Вячеславе, так его звали в семье], Наде, если что слышно об Анатолии [к этому времени брат уже год как был замучен в немецком концлагере]. Я до 2 августа работал в тылу. Моей работой были довольны. Думаю, что мной будут довольны и в действующей Армии <…> заданиях командования. Силы наши еще велики, дух наших бойцов крепкий, все сплочены единой целью – это скорее победить врага. Так будем же бить его беспощадно, как ползучую змею, как гада противного. Бить до последнего его уничтожения, чтоб и <…> не осталось. Пиши скорее. Если же матери моей нет, то соседей прошу написать мне письмо и рассказать в письме обо всем.
Мой адрес: Действующая Армия, ППС 1674-453. ПХ. Новоторцеву Петру Федоровичу. До свидания. С приветом. Твой Петр».
Вот еще одно, очень краткое от 30 сентября 1942 г.:
«Здравствуй дорогая мама! Шлю тебе привет и наилучших пожеланий. Послал тебе несколько писем и открыток. Но ответа пока не получил. Пиши мне теперь по следующему адресу: Полевая почта 1674 часть 7 Новоторцеву Петру Федоровичу. Пишите скорее. Привет братишкам, сестренке и другим. Твой сын Петр».
20 октября 1942 г. Петр Федорович пишет своей маме Екатерине Ниловне еще одно письмо, до его гибели оставалось несколько месяцев:
«Здравствуйте дорогая мама и сестра Надя! 2 письма ваши 2 открытки я получил. Вчера я получил открытку и письмо. Вы сообщаете, что ваш район подлежит эвакуации. Чтобы нам не потерять связь с вами вы также можете написать по адресу: Коми АССР, пос. Ухта, ул. 20 летия Окт. рев., д. 23 (а) кв. 7 Сеничеву Павлу Сергеевичу. Я ему буду писать все время. Можно писать ему просто до востребования. Это на всякий случай, чтобы нам не потерять связь с Вами. Вообще сейчас можно затеряться и после трудно найти. Война! Приходится переживать все! За все мучения и страдания дорого заплатят гитлеровские разбойники, нарушившие нашу мирную, счастливую жизнь. Чтобы это ни стоило, но паразиты будут разбиты, паразитам немецким не жить на нашей земле. Земля под их ногами будет гореть и не видеть им покоя – псам голодным, которые пришли и отняли хлеб у наших матерей и сестер. И мы приложим все силы для разгрома этой заразы, развеять, уничтожить со всеми потрохами – таков лозунг воинов Красной Армии.
Мама! Береги себя. Жизнь еще будет впереди. Надя [это сестра], не бросай маму. Будь все время с ней. Заботься о ней. Она о нас не мало заботилась и видела горя. Береги ее. В день эвакуации пошлите письмо.
На этом письмо кончаю. Пошлите мне адрес Вячеслава [младшего брата и моего дедушки, который через два месяца, 1 января 1943 г., начнет своей боевой путь, 9 февраля 1943 г. ему исполнится 18 лет].
Ваш Петр.
1674 полевая почта, часть 7. Новоторцев П.Ф.».
2 ноября 1942 г., постовая карточка с пометкой «Просмотрено военной цензурой», вот ее содержание:
«Здравствуй дорогая мама. Открытку из деревни Дягунино я получил.
Живу по-старому. Настроение хорошее, бодрое. Еще больше прибавилось гнева к врагу после твоих писем. Сколько бы фашизм ни держался, но скоро конец ему будет.
Пиши, как устроились там? Наверное, Вам так трудно, что и представить себе нельзя. Виноваты в этом немецко-фашистские захватчики. Но за вас отомстим этим гадам. Пиши.
Твой сын Петр».
<…> ноября 1942 г.:
«Здравствуй дорогая мама! Письмо я Ваше получил. На днях выслал Вам денег 225 рублей. Сейчас я ничем не могу помочь Вячеславу [моему дедушке – прим. авт.]. Жаль братишку.
Напиши мне скорее номер и адрес ближайшей от Вас сберкассы. Я постараюсь туда перевести свои вклады из п. Ухты на Твое имя. Сейчас, где можно займите денег. Нужно как-нибудь пробиться этот тяжелый период. Что же сейчас с Левой [младшим братом, оказавшимся в блокадном Ленинграде – прим. авт.], как он себя чувствует? Очень печальное известие от тебя получил о том, что убит Миша Удальцов [двоюродный брат по матери – прим. авт.], а также пропавший без вести Николай [родной дядя по матери, ее старший брат – прим. авт.].
Враги заплатят за них во сто крат.
Пиши. Жду. Твой сын Петр».
12 декабря 1942 г. Действующая Армия:
[Декабрь] 1942 г.:«Здравствуйте дорогие мои мама и Надя. Письмо я Ваше получил. Сегодня я послал Вам 125 рублей денег. Маловато, но что делать. Скорей сообщи мне куда можно перевести деньги из п. Ухта, сообщи номер и адрес сберкассы, куда перевести и я это сделаю. У меня там 250 рублей.
В этом письме посылаю Вам свою фотокарточку, то что Вы просили. Снимок сделан в п. Ухте еще в апреле месяце 1942 года.
Послал я открытку Вячеславу, но пока от него не получил.
Я очень рад, что Надя [родная младшая сестра – прим. авт.] уже поправляется после перенесенного голода в неволе у немцев. Нужно, чтобы поправлялась и мама. После войны соберёмся все вместе в своем родном селе, в своем собственном доме и тогда обо всем поговорим.
А сейчас нужно гнать паразитов с нашей земли. Ржевский фронт теснит врага, не дает ему покоя. Будет время и в недалеком будущем, когда немцев погонят на всех фронтах.
Сейчас как-нибудь крепитесь, как-нибудь пробейтесь. Я знаю, Вам очень трудно. Нужно пережить, выдержать. Я чем только могу буду помогать Вам. Ничего не жалейте для себя. Все наживем после войны.
Трижды проклянем немцев за наше горе. Но выдержим, не поддадимся ему. Пишите мне чаще письма, я очень рад, когда получаю от Вас весть, тогда я успокаиваюсь.
Будет и на нашей улице праздник.
Петр Федорович находится на Северо-Западном фронте.
Пока писать кончаю. До свидания.
С приветом. Ваш Петр».
«Здравствуй моя дорогая сестренка Надя. Письмо твое я получил, которому безгранично рад. Сердечно благодарю тебя и маму.
Дорогая Надя, ты пишешь, что кончается у вас картофель, да и хлеба немного осталось. Тяжело! Знаю тяжело.
Трудности, какие вряд ли когда были и будут ли? Я постараюсь Вам помочь всем, чем только смогу. Я еще выслал Вам денег 125 рублей. Знаю, что на них почти ничего не купишь, но все же они Вам помогут. Я уже писал Вам неоднократно, чтобы Вы сообщили номер и адрес ближайшей сберкассы, куда бы я мог перевести свои сбережения около 2 500 рублей. Если нужно, то затребуйте мои вещи, оставленные в п. Ухте у т. Сеничева. Его адрес: Коми АССР, пос. Ухта. Сан. Отдел Сеничев Павел Сергеевич.
Продайте, променяйте на хлеб.
Все впоследствии приобретем, а сейчас жалеть нечего, сейчас нужно думать о жизни.
Ты, Надя, сейчас уже взрослая девушка. Хотя я и представляю тебя еще маленькой девочкой, какой тебя видел еще в 1935 году. Ведь с тех пор прошло много времени. Надюша! Главное как-нибудь пробиться в эти тяжелые дни, береги маму. Я очень хочу вас видеть, но это, наверное, невозможно. А если бы меня отпустили, то через 20 часов был бы у вас. Ведь меня разделяет расстояние всего в 300 километров по октябрьск. ж-дороге.
Я жив и здоров и желаю вам самых лучших успехов в вашей трудной жизни.
С приветом. Ваш Петр».
8 января 1943 г.;
«Здравствуй дорогая мама и сестренка Надя! Письма я ваши получил, большое спасибо. Сразу ответить не мог, так как был очень занят и совершенно не было свободного времени. Сейчас выбрал время, чтобы ответить вам.
Я очень рад, что вы все же бодры, а главное не теряете духа, не смотря на все трудности.
Мама, ты пишешь, что Надю хочешь отдать служить в ряды Кр. Армии. Но ведь как же ты останешься одна.
Конечно, смотрите, как лучше.
Может быть ее примут по вольному найму в воинскую часть и обеспечат ее пайком. Это было бы лучше.
Но, если нет иного выхода, то конечно может быть есть смысл ей почти в ряды РККА? Смотрите как это будет лучше, но как ты, мама, останешься одна? Ведь тебе будет одной очень трудно. Но за все страдания мы отомстим немцам. Мы их сейчас отправляем на тот свет пачками. Они боятся нас.
Будьте здоровы!
До свидания.
Ваш Петр».
5 марта 1943 г. Д. А. [Действующая Армия – прим. авт.]
«Здравствуйте дорогие мои мама и сестра Надя!
Письмо от 16 февраля 1943 года получил сегодня и сразу отвечаю. Спешу сообщить, что пока я жив и невредим. Не писал долго, не было времени свободного. Нужно ведь гнать врагов. Читайте газету за 02.03.43 года. Сейчас буду писать каждые 5 дней, 5, 10, 15, 20, 25, 30 если буду жив.
Ждите еще письмо.
Напишу подробнее.
Сейчас совершенно нет времени. По этому адресу пока не пиши. Сообщу, вероятно, новый.
Ваш Петр.
Получил письма от Левы и Вини».Примечание автора: 2 марта 1943 года началась Ржевско-Вяземская наступательная операция.
В результате Ржевско-Вяземской наступательной операции, продолжавшейся с 2 по 31 марта 1943 года, войска Калининского и Западного фронтов заняли Ржевско-Вяземский выступ. Были освобождены города Ржев и Вязьма. Линия фронта была отодвинута от Москвы еще на 150 км.
Ржевско-Вяземская наступательная операция 1943 года явилась завершением Ржевской битвы – кровопролитнейшего сражения войск Западного и Калининского фронтов против группы армий “Центр”, происходившие на Ржевско Сычёвском направлении с января 1942 года по 31 марта 1943 года. В ходе Ржевской битвы общие потери Красной армии составили более миллиона человек (убитые, раненные и пропавшие без вести).
2 марта 1943 г. в 14 час. 30 мин. советские армии получили приказ перейти в наступление. Немецкое командование уже начало планомерный отвод своих войск от рубежа к рубежу под прикрытием сильных арьергардов.
3 марта 1943 года войсками 30 й армии Западного фронта Ржев был освобожден. Не задерживаясь в Ржеве, части и подразделения 274-й и 215-й стрелковых дивизий двинулись вслед за отходившим противником на юго-запад. К 31 марта 1943 года Ржевско-Вяземский выступ был срезан. Фронт был отодвинут еще на 100 км к западу. Угроза Москве была ликвидирована. Во второй Ржевско-Вяземской операции (2-31 марта) безвозвратные потери Красной армии составили 38 862 человек, санитарные потери – 99 715 человек.
Больше писем от Петра Федоровича маме и сестренке Наде не было. Через четыре дня, 9 марта 1943 г., он поступил в госпиталь со слепым осколочным ранением, а 12 марта 1943 г. скончался.
Сколько заботы было о семье, любимой маме. Старший сын Петр в возрасте 27 (28) лет погиб вслед за средним братом Анатолием, чью судьбу он, к счастью, не знал.
Средний брат Анатолий Федорович Новоторцев (20.10.1919 г.р.), только демобилизовавшийся после Финской, погиб в немецком плену в первые месяцы войны. Красноармеец, рядовой Анатолий Федорович был пленен в Минске 12 июля 1941 г. и отправлен в лагерь шталаг II H (302), лагерный номер 16208, где погиб 20 декабря 1941 г., место захоронения – Гросс Борн Редеритц, могила 135. Мой дедушка на протяжении многих лет пытался узнать его судьбу, думая, что тот погиб на границе в первый год войны, ориентировочно под Барановичами (Республика Белоруссия), где брат служил после Финской и осенью должен был вернуться домой. Но скорбная информация относительно реальных обстоятельств мученической кончины Анатолия Федоровича открылась относительно недавно благодаря проекту «Память народа», когда его младшего брата Вячеслава Федоровича самого уже не было в живых.
Однако сохранилось его одно письмо домой от 15 мая 1940 г., написанное карандашом на листе с финским отпечатанным названием «TEODOR HÄNNINEN»:
«Здравствуй дорогая мама, Лева и Виня. Шлю я вам свой горячий красноармейский привет и желаю хороших успехов в жизни. Дорогая мама, сообщаю тебе, что ответа я от вас не получал на свое письмо. И не дождавшись, посылаю второе письмо. Я также сообщаю, что живу я пока ничего, чувствую себя хорошо. В данный момент я нахожусь в полковой школе, учусь на младшего командира. Дорогая мама, я получил деньги 25 руб. и не знаю от кого. Но думаю, по всей вероятности, что от тебя. А поэтому большое спасибо. Получил еще 15 руб. от тети Мани. С ней я тоже веду переписку.
Долго что-то нет ответа от Нади, и тоже не знаю почему. Дорогая мама, как и в предыдущем письме я писал, что деньги я от Пети не получил и не знаю, получил он их обратно или нет. Или же послал обратно их по этому адресу. И еще мама прошу я тебя напиши мне Петин адрес. Письмо я ему также раньше посылал, но ответа не следовало, также не знаю почему. А сейчас на память я точно не могу изложить его адреса. О сейчас писать пока нечего [фраза зачеркнута жирно вся – прим. авт.]. По получению прошу сразу же немедленно дать ответ. И напиши, получала ли от меня письмо, посланное мною примерно 25 апреля. И вообще пиши обо всем, а то у меня получаются сомнения, как живете и как здоровье всех вас и лично тебя мама? Еще мама может быть нужна тебе справка как семье красноармейца. Может быть можно пользоваться кое какими льготами. Об этом узнай и если нужно, то я могу прислать. Обо всем пиши.
Мама, я также посылал письмо лично Вине и Новоторову Николаю. Прошу сообщить, получали ли они или нет. Еще если можно, то пришли адрес Корешкова Дмитрия.
Привет всем.
Все! До свидания. Остаюсь верным твоим сыном и целую тебя крепко крепко. Анатолий».
И тут же дописал 16 мая 1940 г.:
«Мой адрес. Д. К. А. Военно-сортировочный пункт 2. п/ полевая станция 44 173 с/п <…> курсанту Новоторцеву. 16/V. 40 г. [далее подпись – прим. авт.] Посылаю клейкой и простой цветной бумаги на конверты. В один конверт я не решил все положить, так как могут заподозривать письмо».
Старшая сестра Надежда Федоровна Новоторцева действительно после немецкой оккупации пошла на фронт, в итоге все пятеро детей Екатерины Ниловны Новоторцевой (двое погибли) отдали свой долг Родине. 1(2) марта 1943 г. вскоре вслед за младшим братом Вячеславом она была призвана на фронт. Младший сержант Н.Ф. Новоторцева, радиотелеграфист Отдельной 163 роты 24 июля 1944 г. была награждена номерной медалью «За отвагу» (участвовала в освобождении Минска в составе 3 Белорусского фронта), «За боевые заслуги», номер документа 11/н от 21 февраля 1945 г., орденом Красной Звезды от 10 апреля 1945 г. Президент Республики Беларусь Александр Григорьевич Лукашенко присылал фронтовичке поздравительные открытки к Дню Победы, видела одну из этих открыток лично. Интересно было бы пересмотреть еще кадры кинохроники, есть предположение, кто-то говорил, что на них есть и наша тетя Надя, в честь которой ее младший брат, мой дедушка, назвал свою дочь тоже Надей, Надеждой. А нежность и любовь между братом и сестрой сохранились на всю жизнь.
Тетя Надя, в последние годы проживавшая в Краснодарском крае, г. Армавире (там похоронена), обращалась к дедушке всегда с такой нежностью и заботой – братик. Раненая, контуженная, обеспечила жизненно важную для фронта связь, не бросила рацию, и это определило успех военной операции, о чем написано в наградном документе. Всегда такая веселая, позитивная, задорная, любила петь частушки и собирала их, участвовала в самодеятельности, стала женой офицера Балашова Михаила Федоровича. Учила частушкам своих внучек, и те выдавали в детском садике примерно так: «Дура, дура, дура я, дура я проклятая, у него четыре дуры, а я дура пятая».
А вот как сам дедушка Вячеслав Федорович рассказывал о себе и своей семье и самом начале войны журналисту газеты «Северная магистраль» (г. Ярославль) Владимиру Финогенову спустя много лет, 16 июня 2006 г., в номере 22 (8215). Не скрою, что стилистически в некоторых местах ему помогала его дочь, моя мама, всероссийский ученый-дефектолог, профессор, основатель Ярославской научной дефектологической (логопедической) школы и дефектологического факультета с тремя кафедрами в ФГБОУ ВО «Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского» Новоторцева Надежда Вячеславовна. Помню это хорошо. Дедушку много снимало местное телевидение Ярославля, он был заметной фигурой на Парадах Победы в Ярославле. Дома сохранились и написанные им воспоминания о войне от руки. Но все вместить нельзя. Вот что было написано в заметке почти двадцатилетней давности в газете «Северная магистраль»:
«… 22 июня 1941 года был воскресный день и праздник – день Всех Святых в земле Русской просиявших. В деревне Брычево Зубцовского района Калининской области (ныне Тверской) вскоре был еще один важный день, когда совершалась память перенесения мощей святого преподобного Ефрема Новоторжского (ежегодно 24 июня по н.ст.), возможно, что служба в 1941 г. проходила в Успенской церкви г. Зубцова в субботу, накануне большого праздника. Новоторжская улица – одна из главных и центральных в Твери. А фамилия Новоторцев происходит по местности: новоторами, как известно, звали жителей Торжка, где святой преподобный Ефремом Новоторжским был основан первый или один из первых монастырей в северо-восточной Руси – Борисоглебский; новоторы и новоторжцы происходили также из переселенных в средние века непокорных новгородцев, купцов, которые не пропадали на новых местах и образовывали «новый торг», отсюда пошло и прозвание – новоторы, новоторжцы. Фамилию и сейчас нельзя назвать распространенной».
Вот как вспоминал о первом дне войны сам дедушка:
«У нашего поколения, родившегося в 1920-е гг., воспитывали атеистическое мировоззрение. Однако люди к Церкви относились с уважением и ее праздники в некоторых случаях отмечали по три дня. Вот и 22 июня – чудесный летний день, должен был проходить под знаком святости. Но утром в нашу деревню пришла горькая весть о начале войны. Не передать тех чувств, которые вызвало выступление Вячеслава Михайловича Молотова. Война буквально ворвалась, разрушив планы на будущее, привычный мирный уклад жизни, мечты, семью».
Вячеславу Федоровичу было тогда 16 лет:
«В то время я учился в школе. У нас подростков была одна цель – попасть на фронт. Мы не сомневались, что война быстро закончится, и Красная Армия разобьет врага. Однако события развивались по-другому. В первые дни приходилось выполнять отнюдь не героическую работу. В нашем доме, большом и добротном, был сельсовет. Его председатель Крылов вызвал меня и дал ответственное по тому времени задание: взять хорошую лошадь и развести по деревням повестки о призыве в армию. С заданием я справился быстро, а лица матерей, жен, сестер, строгие и заплаканные, до сих пор в моей памяти.
События на фронте развивались стремительно, враг рвался к Москве. В прифронтовых областях женщины и подростки рыли противотанковые рвы, строили оборонительные сооружения. Во время этой работы нас бомбили «по-особому». Фашисты сбрасывали с самолетов пустые продырявленные металлические бочки, которые летели со страшным свистом. Был случай, когда в бочке сбросили человека с запиской: «Нет у вас бригадира – вот вам бригадир!». Враг делал все для устрашения населения, разбрасывал листовки, в которых издевался над русским народом и нашей страной. Тяжело было это переживать, но мы все верили в близкую Победу. Эту веру укрепила речь Сталина, прозвучавшая 3 июля 1941 г.
А в октябре 1941 г. жители деревни Брычево увидели и самого врага – деревня, как и близлежащие территории, была занята немцами. Начался период оккупации, продлившийся до августа 1942 г. Перед этим жители деревни, мои родные тоже закопали, чтобы их не нашли и не осквернили немцы, портреты и Царя, и Сталина и др. – символы нашего государства в разное время, такое к государственной символике было трепетное уважительное отношение».
В доме Вячеслава Федоровича, по его словам, был уже не сельсовет, а немецкий штаб, по крайней мере, там точно находились оккупанты и радиосвязь. Они чувствовали себя хозяевами:
«Находясь в оккупации, мы поняли: для фашиста что курицу подстрелись, что человека – разница не велика. В этот период были расстреляны мои школьные друзья – Леня Решетов, Ваня Голубев, Федя Федулин…».
И самого дедушку, по его воспоминаниям, трижды вели на расстрел. Приговор для всех был один – партизан, комсомолец. Но Господь хранил! В комсомол дедушку приняли уже на фронте, выдали комсомольский билет. Поводы для расправы были следующие: жители прифронтовых деревень были в полной, как бы сейчас сказали, информационной изоляции и дезинформации, фашисты им говорили, что Москва сдана и пр., и тут с нашего самолета были разбросаны советские листовки, которые Вячеслав собрал и принес в дом.
Другой случай – когда дедушка захотел поднять с земли какой-то предмет, немцам показалось, что это была граната, и, наконец, в третий раз, когда чувствовалось, что немцы уже готовятся отступать, сложно сказать по времени, когда этот случай точно был, зимой ли 42-го или уже осенью, потому что, по воспоминаниям Вячеслава Федоровича, им так не хотелось им помогать расчищать дорогу, поэтому они стукнули с кем-то друг о дружку свои лопаты и сломали их, как будто бы так и было, затягивая время.
Один раз его спас немец, кавалерист по имени Вилли, которому дедушка помогал чистить лошадь, – он сам, деревенский парень, был лошадником, и в их хозяйстве были хорошие красивые лошади, серые в яблоках. Когда началась коллективизация и раскулачивание, то отец, Новоторцев Федор Тихонович, оставил как будто бы семью и ушел из деревни (судьба его неизвестна), а мать весь скот, коров, лошадей свела в колхоз и потом сама же ходила туда за ним ухаживать. Наверное, поэтому их и не тронули, не расправились физически и не переселили в другой регион, все отдали сами внешне «добровольно». Но любимого «папку», как дедушка называл своего отца, он больше не видел. По воспоминаниям дедушки, однажды лошадь спасла его мать, Екатерину Ниловну, заблудившуюся зимой в лесу, когда она ездила заготавливать хворост или дрова, отпустив поводья в полусне от холода под вой волков, она, вероятно, положилась на Волю Божию. И лошадь сама вывезла ее прямо к дому.
Когда дедушку первый раз вели на расправу гестаповцы, то по пути им встретился Вилли и запротестовал, сказав: «это хороший парень, он помогает мне чистить лошадь…». И дедушка всю жизнь его вспоминал, вспоминал разговор с ним, для него тогда еще совсем юнца по содержанию очень неожиданный. Вилли ему говорил, по-немецки, конечно, дедушка все понимал:
«Я – Вилли, и ты – Вилли, ты меня не бойся, Гитлер – капут и Сталин – капут».
И это в первые месяцы войны, когда немцы стояли под Москвой, исход войны тогда был еще не определен. Второй раз дедушку спасла мать, которая шла навстречу, стирала белье немцам, а куда было деваться…И деревенские женщины, уже в третий раз, окружили гестаповцев плотным кольцом, дедушка дал деру и какое-то время отсиживался в лесу. Им говорили, что Москва сдана, что вся страна захвачена, государства больше нет. Но однажды, покрутив у немецкого радиоприемника ручки, попав на нужную волну, Слава услышал согревающие сердце и воодушевляющие, укрепляющие надежду слова:
«От Советского информбюро… войска Красной Армии…».
Значит жива страна! Враг будет разбит и Победа будет за нами. Скорее б на фронт, там бьются его братья, один уже Анатолий погиб, но этого семья еще не знала, и еще два воюют, вскоре тоже погибнут, Петр и Михаил.
Михаил, Михаил Алексеевич Удальцов [Миша Удальцов, как пишет о нем в письме Петр Федорович, получивший печальную весть о его гибели на фронте] – это двоюродный дедушкин брат, москвич, погиб в первые годы войны. По воспоминаниям полковника Игоря Алексеевича Удальцова, младшего брата Михаила, его мать Галина Павловна Удальцова, в девичестве Смирнягина, по одной из ветвей вела свое родословие от героя Отечественной войны 1812 г. партизана и поэта Дениса Давыдова, пришла в себя от горя только в церкви. Как известно, Постановлением СНК СССР «О порядке открытия церквей» от 28 ноября 1943 г. за № 1325 Совет Народных Комиссаров Союза ССР постановил утвердить предложения Совета по делам Русской православной церкви при Совнаркоме СССР об их открытии. Убитые горем жены, матери с детьми и бабушки, в основном женщины хлынули за утешением в открывавшиеся и действовавшие храмы и наконец-то стали вспоминать, что они крещеные верующие и православные. Так было и с Галиной Павловной, которая, по воспоминаниям ее младшего сына, только в церкви и сумела справиться со своим горем.
Бабушка Галины Павловны, Зинаида Дмитриевна Давыдова, была внучкой Павла Васильевича Давыдова – родного брата легендарного героя 1812 года Дениса Васильевича Давыдова. У меня в моем семейном архиве есть все полное родословие, составленное до основателей рода Давыдовых – татарских мурз, переданное потомком, дедушкиным двоюродным братом полковником Игорем Алексеевичем Удальцовым. Это подтверждено документально, мной написана научная статья по воспоминаниям Алексея Ниловича Удальцова, родного дяди по матери моего дедушки Вячеслава Федоровича (Новоторцева А.М. Первая мировая война в воспоминаниях участника – Алексея Ниловича Удальцова // Ключевские чтения – 2016. Образ и смысл Победы в российской империи: Сборник / отв. ред. В.Е. Воронин. – М.: Издательство «Спутник +», 2017. – С. 284-289).
Алексей Нилович Удальцов в 1948 г. был инженером и работал в Госплане СССР в Институте техн.-экон. информации (ИТЭИН, г. Москва). В РГБ (раньше Ленинке) есть его работа под названием «Мероприятия по экономии электроэнергии» 1948 г. В Государственной публичной научно-технической библиотеке России есть еще одна работа за 1948 г., где он выступил как главный редактор (Арбузов, О. Б. Скоростная обработка металлов и инструмент для нее / инж. О. Б. Арбузов; гл. редактор А. Н. Удальцов ; Госплан СССР, Институт технико-экономической информации. – Москва : ИТЭИН, 1948. – 59, [2] с. : ил. – Библиогр. в конце кн. – 3000 экз. – Текст : непосредственный).
Алексей Нилович Удальцов – Георгиевский кавалер, поручик русской армии, в гражданскую войну командир 63-го стрелкового полка Красной Армии, инженер Госплана СССР, кавалер орденов св. Владимира, Анны, Станислава, Георгия, прошедший свой военный путь в начале ХХ в. от юнкера до командира роты в Царской армии, участника Первой мировой войны, Брусиловского прорыва, и командира полка Красной Армии. Похоронен с воинскими почестями на Калитниковском кладбище в Москве.
Тяжелое время оккупации прошло. В августе 1942 г. Красная Армия освободила дедушкину деревню, и вскоре в его жизни началась новая пора – он стал солдатом:
«Мне посчастливилось дойти с боями до Берлина и встретить Победу в Праге».
А дальше были еще пять долгих лет военной службы в Вене, Австрии. Домой Вячеслав Федорович вернулся в 1950 г., он почти 8 лет не видел маму и своих оставшихся в живых близких. Дом в деревне Брычево был сожжен, возвращаться было некуда, надо было начинать жизнь чистого листа. Но трудностей никто уже не боялся. Свой боевой путь Вячеслав Федорович начал 1 января 1943 г. и вернулся на родину лишь в 1950 г., спустя 8 лет. Дошел до Берлина и закончил войну в Праге, потом пять лет служил в Вене (Австрии).
Сохранился документ, представляющий собой справку, выданную младшему сержанту Новоторцеву Вячеславу Федоровичу в том, что ему как участнику боев против немецко-фашистских войск, за отличные боевые действия приказами Верховного Главнокомандующего Маршала Советского Союза товарища Сталина объявлены благодарности:
- За прорыв обороны немцев на реке Нейсе и овладение городами Коттбус, Люббен, Цоссен, Веевитц, Лукенвальде, Тройенбрицен, Цана, Мариенфельдс, Триббен, Рангсдорф, Дидерсдорф, Тельтов (Приказ от 23 апреля 1945 г.).
- За овладение городом Дрезден (Приказ от 8 мая 1945 г.).
Подписано командиром Отдельного Учебного б-на <…> гвардии майором О. Котельниковым.
Орден Славы III степени
22 сентября 1944 г. гв. рядовой 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии Новоторцев Вячеслав Федорович был награжден Орденом Славы III степени. К этому времени он уже имел одно, как отмечено в документе, легкое ранение. За что он был награжден такой высокой и дорогой для простого солдата наградой, дедушка не знал, только позднее высказывал свои предположения, отчасти они оправдались. Да и сами награды нашли своего героя уже в довольно позднее советское время. Это только в фильмах мы видим, как бойцы возвращались с фронтов, вся грудь у них была в орденах… На деле, зачастую, все было иначе. А как бы хотелось, по воспоминанию дедушки, вернуться домой с боевыми наградами. Но о них он тогда даже не знал, не знал, что вообще чем-то награжден. Потом он очень дорожил этой своей наградой, созвучной его имени, Слава (Вячеслав), и не читал, не знал, конечно, что было написано его командиром в пункте под названием «краткое, конкретное изложение личного боевого подвига или заслуг» для представления бойца к первой воинской награде в 1944 г. (наградной документ от 22.09.1944 г.). Вот лишь фрагмент:
«…Тов. Новоторцев в боях за высоту №1005, Делятинского района Станиславской области при отражении атак противника, который трижды пытался атаковать рубеж, где занимал тов. Новоторцев, но несмотря на это тов. Новоторцев своего рубежа не сдал, хотя противника было во много раз больше, и забрасывал гранатами. Тов. Новоторцев не щадя своей жизни и героическим поступком с группой бойцов выступил в атаку на противника и отбивши противникову атаку с большими потерями в живой силе для противника. При отходе противника на свой прежний рубеж тов. Новоторцев совместно с группой своих бойцов захватил в плен 4 вражеских солдата и на поле боя осталось свыше 12 вражеских солдат. Своим примером и героизмом воодушевил своих товарищей на стойкость с немецкими захватчиками и благодаря этому противнику не удалось выполнить своих черных замыслов. В этом бою тов. Новоторцев призывал своих товарищей не сдавать ими занятого рубежа до последнего дыхания и стойко помнить призыв нашего любимого и Великого Полководца тов. Сталина. Новоторцев достоин правительственной награды ордена Слава третьей степени…».
Про «4 вражеских солдата», захваченных им в плен, дедушка рассказывал так: «это был уже конец войны, и немцы, и мадьяры (венгры) уже «хорошо» сдавались». Но расслабляться было, как известно, рано, фашисты оказывали отчаянное сопротивление, и все было непредсказуемо в любой момент, особенно для жизни наших воинов. Дедушка говорил, что ему взять в плен захваченных врасплох немецких солдат помогло тогда знание немецкого языка, учили в советских школах, даже районных, очень хорошо. Ну, и конечно, смекалка деревенского парня. Про этот или про другой случай был его рассказ, уже неизвестно, но он сымитировал, по его словам, окружение сделавших привал немецких солдат, выкрикнув по-немецки: «Сдавайтесь, вы окружены!».
Чистые, русские, простые, деревенские целомудренные парни… Как дедушка вскипал, когда видел в художественных фильмах про войну нередко одни сплошные военно-полевые романы. Да, все мы не без греха. Но он говорил мне так: «Аня, этого ничего у нас там не было, это все вранье». Они защищали Родину, на передовой, перед лицом смертельной опасности… какая там любовь?!
Форсирование Днепра
С 26 августа 1943 г. началась битва за Днепр. По воспоминаниям дедушки, Днепр кипел. Бомбежки без конца. Барабанная перепонка внутри лопается от взрывов снарядов, из ушей течет, продовольствие неделями не могут привезти. Все контуженные и полуконтуженные, оглушенные. В воздухе одни немецкие самолеты. Это было дедушкино одно из самых ярких и тяжелых воспоминаний о войне, которое произвело на него неизгладимое впечатление. Нельзя, конечно, сравнивать, но он говорил, что Курская дуга для него по описанию, наверное, была бы легче, чем Днепровская операция, там все происходило на земле, а тут в воде. Многие тонули в Днепре еще и потому, что не умели плавать, и лишь единицы добирались под бомбежками до противоположного берега, получали потом звезду Героя Советского Союза. Все это было на глазах у Вячеслава Федоровича, тогда молодого, юного 19-летнего парня. Плоты с бойцами и раненными, пытавшимися перебраться на противоположный берег Днепра… взрыв… И ничего нет. И так много раз.
Господь его хранил! И вот, как описывают в духовной литературе, у человека на протяжении жизни, чья душа либо чистая, либо стремится или готова видимым земным образом к встрече с Богом, такой особой духовной ситуации, которая в итоге происходит и даже меняет всю жизнь. Сразу скажу, что мой дедушка не был религиозным или церковным и даже верующим человеком, нет, но он не был и атеистом. Душа у каждого человека – христианка. И вот случай, который тоже оставил след в его памяти, и который он неоднократно рассказывал, не из тщеславия или желания похвалы, а потому что он испытал тогда, не зная того, особое чувство, которое можно смело сейчас назвать – посетившая благодать (а благодать, как известно, – это Сила Божия, без которой верующему человеку вообще никуда). Но комсомолец, получивший комсомольский билет перед отправкой на фронт, об этом тогда не знал. А случай такой, и как покажется, очень простой. Конец войны, как говорил дедушка, немцы уже тогда нередко сами сдавались, Карпаты, переправка через р. Прут, тонет раненый мадьяр и только тянет руку вверх, показывая пять пальцев и крича: «Камрад, камрад… у меня пять…». Детей.
И вот вспоминания милосердие как добродетель христианских воинов, когда поверженный враг – уже не враг, меня не может совершенно удивить поступок деда: он не задумываясь вытащил мадьяра и вспоминал, что его посетило такое очень определенное явное чувство, что его теперь точно не убьют. Все. Он под защитой. Господа! Он же Ему в лице этого мадьяра, некогда врага, протянул эту руку. Все по Евангелию: «…Тогда скажет Царь тем, кто по правую сторону Его: «придите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от основания мира. Ибо голоден был Я, и вы дали Мне есть; жаждал, и напоили Меня; странником был, и приняли Меня; наг, и одели Меня; болен был, и посетили Меня; в тюрьме был, и пришли ко Мне». Тогда ответят Ему праведные: «Господи, когда мы Тебя видели голодным, и накормили? Или жаждущим, и напоили? Когда же мы видели Тебя странником, и приняли? Или нагим, и одели? Когда же мы видели Тебя больным, или в тюрьме, и пришли к Тебе?» И ответит им Царь: «истинно говорю вам: сделав для одного из братьев Моих меньших, вы для Меня сделали…» (Мф. 25:34).
После страшной битвы, растянувшейся на несколько месяцев, дедушка попал с «легким ранением» в госпиталь, в Киев, и там среди сотен раненых солдат он встретился со своим братом-двойняшкой Львом Федоровичем. Так интересно, что дедушка почему-то там решил назваться не своим именем, когда его спрашивали, он говорил, что его зовут Иван. Может сказалась контузия, но это по его воспоминаниям, он это никак не объяснял. Иван – имя, которое олицетворяет русского человека и русского солдата. Может он стеснялся своего имени, еще мало распространенного тогда – Вячеслав. Так было проще. Естественно, он ни от кого не скрывался. Поэтому и встреча с братом в госпитале в Киеве произошла еще чудеснее. По воспоминаниям дочери Льва Федоровича, ее отец говорил об этом так: «Слышу голос брата…». И вот по голосу он его среди тысяч и нашел там. Как они обнялись, так и спали всю ночь в обнимку. И еще дедушка рассказывал, что там в госпитале для поддержания духа раненых бойцов разыгрывали торт, один торт на множество людей. Не сложно догадаться, кто вытащил счастливый билетик – наш дедушка. Кто-то сумел тогда порадоваться вместе с ним. Только Господь мог накормить тысячи людей пятью хлебами и двумя рыбками. Но это, без всяких суеверий, было своеобразным хорошим знаком, дальнейшим напутствием, поддержкой и тоже видимым проявлением близости ко всем нашим праведным воинам Господа Бога.
Орден Красной Звезды (25.05.1945 г.)
Перед самым окончанием войны дедушка был награжден Орденом Красной Звезды. Вот фрагмент из представления его к этой награде, описания личного боевого подвига или заслуг:
«…При наступлении на село Райбитц 25.04.45 г. ворвался в составе отделения на окраину, огнем из автомата уничтожил вражеский пулеметный расчет укрывавшихся на крыше одного дома. Из подвалов гитлеровцы яростно отстреливались Новоторцев подобрался к подвалу, забросал его гранатами, убив при этом шесть немецких солдат. Путь нашей пехоте был открыт и в скорости она овладела селом Райбитц…».
Орден Отечественной войны I степени (06.04.1985 г.)
При жизни Вячеслав Федорович Новоторцев много рассказывал о войне, приходил в школы, ездил в детские лагеря, общался с молодежью, просвещал людей и сам изучал хронику Великой Отечественной войны, в доме было много собрано книг, и сейчас они есть, в том числе и по Нюрнбергскому процессу (но вот она как раз бесследно исчезла, такое бывает, когда даешь ценную книгу кому-то почитать). Любимым полководцем Вячеслава Федоровича, маршалом был Константин Константинович Рокоссовский. Это был для дедушки настоящий герой и пример для подражания. Не скрою, что любовь и уважение к Рокоссовскому передались и мне. Особенно он любил книгу «Солдатский долг», такое христианское бережное отношение к жизни простых солдат. Побеждал не пушечным мясом, как некто его статуса говорил, что русские бабы еще нарожают. А мы с подругой Вероникой вспоминаем, как дедушка Слава рассказывал нам сказки про фрицев и про зайцев, были две только темы, никаких Василис прекрасных, Иванов-царевичей и прочих «романтических сюжетов». У дедушки всегда была тяга самому учиться и учить других, по призванию он был педагог, но всю жизнь проработал на Северной железной дороге, при этом заочно окончил Ярославский государственный педагогический университет им. К.Д. Ушинского в г. Ярославле по специальности «география». Среди его преподавателей был Андрей Борисович Дитмар, советский, потомственный географ, историк географии, педагог, актер. Специалист в области античной и средневековой географии. Входил в неофициальный «клуб шести» крупнейших советских историков географии. Он тоже был фронтовик, постарше значительно дедушки, но общие темы о войне у них всегда были.
Недавно почил старец, духовник Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла, схиархимандрит Илий (Ноздрин), который поделился такими воспоминаниями о войне, которые были включены в фильм о нем и показаны по телевидению в связи с его кончиной. Он уроженец Орла. Однажды идя по лесу, он увидел проезжающую немецкую легковую машину с открытыми нараспашку дверями, немцы ехали пьяными. И из машин неожиданно выпала папка, которую мальчик, в миру архимандрита Илия звали Алексей, поднял. Внутренний голос (Ангел Хранитель) повелел ему идти вдоль ж/д путей, чтобы собаки-ищейки не смогли взять след. Он один раз хотел сойти с путей, но вновь вернулся и шел долго вдоль них. Это спасло жизнь не только ему, но и сотням, а может и тысячам русских советских солдат. Он видел, как немцы спохватились, буквально утюжили лес. Тех пьяных фрицев расстреляли, так как они не сберегли секретнейшую папку с документами о наступлении, которая в скором времени попала в штаб к Рокоссовскому. По преданию, он не стал звонить и согласовывать наступление со Сталиным, взял всю ответственность на себя. Уже сидевшему некогда в лагере до войны талантливейшему военачальнику было ничто не страшно. И он, следуя немецким картам, попавшим в его руки, начал наступление первым, да еще и на 40 минут раньше, опередив врага. Это и определило исход победоносной для нас битвы. Всем хорошо известно, что первый артиллерийский салют был дан в Москве после освобождения Орла и Белгорода. Говорили, что Сталин за это своеволие хотел расправиться с Рокоссовским, но успех операции не позволил этого сделать. Так же примерно было и с Минской операцией во время весенне-летнего наступления Красной Армии в 1944 г. Минский, Витебский, Бобруйский котлы. Операция «Багратион».
Царство Небесное!!! Вечная Память нашим воинам-героям!!! Нет в христианстве выше подвига, выше любви, чем душу свою полагать за други своя. Воспитанные в атеистической идеологии наши советские воины сохранялись на фронте молитвами и слезами матерей, которые зашивали им в гимнастерки крестики, иконочки. Простые чистые целомудренные парни. Царство Небесное их командирам, один из них ценой своей жизни спас дедушке его жизнь, резко приказав сменить позицию. Дедушка это сделал с такой быстротой, молниеносностью, что у него сдуло с головы пилотку. И в ту же секунду по месту, где он в окопе находился, прошла пулеметная или автоматная очередь, а командира ею зацепило в голову. Так и не поняла, выжил ли он тогда.
Так кажется наивно, когда они с товарищем в окопе решили, наверное, от страха, все же люди (как в стихотворении «… кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне…»), и безысходности укрыться от бомбежек соломой. Хотя бы не видеть всего этого ужаса. Об этом дедушка тоже с улыбкой вспоминал. И когда его напарник по орудию (артиллерия), «старик», т.е. уже женатик, попросил его заряжать, а не сам (что у него там дети, ему надо поберечься), дедушка его не осудил, все сделал, как тот просил. Но помнит и хохла (пусть этот факт будет в пропагандистском качестве, мы же один народ славянский, вышедший из единой купели Крещения, так вероломно разделенный), который в окопе разводил всякие разговорчики, возможно, это был банальный провокатор, нащупывавший, как бы сейчас сказали, выясняющий общественное мнение, что «вот, зачем мы тут сидим, гнием, я бы сейчас в родной Украине ездил бы на тракторе…». Дедушка ему – на каком тракторе, про себя – чего он несет… И через какое-то время он исчез, возможно, его забрали.
Что удивительно, война совершенно не ожесточила душу, сердце моего деда, ни одной вредной привычки – пить, курить, ругаться матом, остались, правда, несколько тату на руке, одна из них воин с мечом. От матерных, да, вообще грубых бранных слов дедушка просто физическим образом содрогался, такое ощущение, что ему в это время было больно, когда он слышал грубые бранные слова. А на наши проступки, резкость, нетерпение и пр. он говорил просто – мне вас жаль. Имел замечательный голос, тенор, песни лились рекой за столом. Любимой военной песней была «На позиции девушка провожала бойца…», а певцом – Сергей Лемешев, которому он явно подражал.
А для меня День Победы каждый год был – это как Пасха сейчас. Праздник Праздников! Утром 9 мая вывешивался дедушкин парадный пиджак с орденами и медалями, который он надевал раз в году. И конечно, Парад, ну, а вечером или даже уже днем после Парада – широкое застолье с песнями и воспоминаниями. Дедушка – это одно из чудес моей жизни. Сколько им было вложено в меня любви и заботы, сколько ему пришлось пережить, но у него совершенно не было такого распространенного сейчас духовного недуга, как уныние и печаль, этого просто не было. Если приходила какая-то печальная весть, то он просто задумчиво говорил, многозначительно тихо – «Да-а-а…!». Его кончина была христианской, мирной, он скончался у нас с мамой на руках в возрасте 84 лет, Причастившись за несколько часов до этого Святых Христовых Таин сделал три вздоха и со скатившейся из глаза слезинкой тихо отдал свою душу Господу. До этого, будучи всегда до последнего вздоха в сознании, он успел два раза исповедоваться и четыре раза Причаститься. Отпевание его в старинной Благовещенской церкви г. Ярославля в день памяти Святителя Леонтия Ростовского, возглавляющего Собор Ростово-Ярославских святых 5 июня 2009 г., возглавил епископ Русской Православной Церкви в сослужении еще с одним замечательным священником. На кладбище дедушки были возданы воинские почести, выстрелами вверх.
«Нет в России семьи такой, где б не памятен был свой герой…».
P.S. В 2010 г. наша страна отмечала 65-летие Великой Победы! К этому времени прошел почти год со дня кончины Новоторцева Вячеслава Федоровича (3 июня 2009 г.). Но так удивительно было увидеть поздравления ярославским ветеранам от губернатора Ярославской области С.А. Вахрукова с изображением, с фотографией на открытках нашего дедушки Славы… Впереди еще предстоит изучить наш семейный архив, его от руки написанные воспоминания, хронику войны, своего боевого пути нашего «Теркина». Эту поэму Твардовского дедушка знал почти наизусть.
ВЕЧНАЯ ПАМЯТЬ!!!
