В последние годы и десятилетия мы стали замечать, что историческая память в нашем обществе «поплыла»: она стала размываться, фрагментироваться, распыляться. Стремительно уменьшается глубина исторической памяти и ее масштаб. А мы ведь прилагаем усилия всем обществом для ее сохранения, но сомнения в эффективности наших результатов остаются. Вот и возникает вопрос: а может быть, дело не только в наших усилиях? Что и почему происходит с исторической памятью?
О чем мы помним?
Неслучайно генеральный директор Государственного центрального музея современной истории России Ирина Великанова ещё в 2017 году отмечала: «То, что исторические знания общества малоудовлетворительны, вроде бы не секрет, тем не менее, всякий раз результаты неприятно поражают. Особенно впечатляюще выглядит доля правильных ответов молодых людей, если смотреть графы с разбивкой по возрасту: 74% вчерашних школьников не смогли правильно назвать имя первого и единственного президента СССР. Однако на большем временном промежутке результаты ещё более ошеломляющие: 95% участников опроса в возрасте от 18 до 24 лет не идентифицируют последнего главу Временного правительства А. Ф. Керенского; в группах старше 45 лет этот показатель равен 57–58%.
Проблема в том, что результаты научных исследований не доходят до широкой аудитории. Нет связующего звена между академической наукой и массовой аудиторией, так сказать, института популяризации. […] Одна только школа, очевидно, не справляется с задачей по приобретению даже базовых исторических знаний, без которых невозможно формирование национальной идентичности как таковой». (https://wciom.ru/index.php?id=236&uid=116396)
С тех пор результаты лучше не стали. А что это означает? Это означает необходимость разработки, формирования и внедрения новой инфраструктуры формирования и поддержания исторической памяти в обществе. Она должна как включать в себя имеющиеся социальные институты, так и создавать новые.
В зависимости от содержания исторической памяти мы живем в разных мирах
Как выглядит историческая память и мы сами в сегодняшнем дне наших школьников, продемонстрировано в исследовании социологов С. Авдеева и Я. Шашковой из Алтайского госуниверситета (Россия и политический порядок в меняющемся мире: ценности, институты, перспективы: Материалы IX Всероссийского конгресса политологов, Москва, 16-18 декабря 2021 г.).. Социологи проводили исследование на основе опроса старшеклассников Сибирского федерального округа и пришли к выводу, что успехи патриотического и исторического воспитания невелики.
Основным адресатом патриотического воспитания в современной России выступают прежде всего школьники, так как в силу возраста они находятся на стадии первичной социализации.
На вопрос осмысленного понимания исторического места современной России – «Какая идея должна стать ключевой для развития российского общества?» – большинство респондентов не дали ответа (39%) либо заявили об отсутствии её необходимости (30%). Среди предложенных вариантов ответов лишь пять набрали незначительно более одного процента: искоренение коррупции (2,2%), государство должно прислушиваться к мнению общества (1,9%), сменяемость власти (1,9%), охрана прав и свобод граждан (1,8%), уважение ко всем людям и группам населения (1,5%).
Во многом этот результат объясняется отсутствием в современном российском обществе образа будущего, отражающего и формирующего приоритетные ценности большинства его групп и всего общества.
Результатом этого стало и то, что современные школьники в основном отрицательно относятся и к идее введения обязательного патриотического воспитания (более 60%).
Историческими событиями, вызывающими у молодёжи «чувство гордости за свою страну» (опять же среди меньшинства в 12–20%), стали Великая Отечественная война (её назвали 15,6% респондентов), первый полёт человека в космос (3,5%), отмена крепостного права (2,9%), а из современных – только присоединение Крыма (4,6%).
Какая же историческая память сегодня у нашей молодежи? Если кратко – это «ёжик в тумане» (набор случайных и искаженных образов в неизвестном (не транспарентном) пространстве и неопределенной длительности), со всеми вытекающими последствиями для общества.
Мы оказались в ситуации тотальной фальсификации исторической памяти в мире при, казалось бы, почти безграничных технологических возможностях ее расширения и улучшения. Историческая память – это не просто эрудиция о каких-то событиях и фактах в хронологической пространственной последовательности. Историческая память, как и нравственность, это не вопросы запоминания и хранения информации. Это о другом. Технологичность – это всё-таки только возможности, а оказалось, что есть социальные связи и институты, которые гораздо важнее для такого явления, как историческая память, и его сохранения.
Зачем нам историческая память?
Что такое историческое память и зачем она? Когда люди смыслом существования общества делают «кружевные трусики» (один из скандальных позитивных образов будущего «цветных революций» постсоветских стран) – это конец общества. В прямом смысле этого слова. Никакого народа или субъекта истории не будет. Как бы ни относиться при этом к «кружевам» и к любви к комфорту. Многие десятки, сотни тысяч лет истории человечества, напряженных духовных подвигов этой истории и человеческого восхождения были совсем не для того, чтобы кто-то с комфортом жил. Да и государство совсем не для этого возникло в истории. А зачем же тогда? – спрашивают некоторые. Цель истории совсем не в комфорте существования отдельных особей. Так же, как достоинство и смысл человеческой жизни тоже состоят совсем не в комфорте. Вас это удивляет? Нет?! Иначе никакого смысла Креста в истории просто бы не было. Да и других духовных вершин. Иначе Путь оказался бы другим, а не крестным. Духовное восхождение не бывает простым и не бывает без «крови», без страдания, и на кредит его не купить.
Людям очень важно знать, кто они и зачем, где находятся и куда идут, или куда надо всем идти (сейчас этот смысл общего существования называется национальной идеей или миссией).
Историческая память отвечает на, казалось бы, простой, но очень важный и обязательный для совместной жизни вопрос – кто мы и зачем. Это не наука, хотя историческая наука участвует в формировании этой самой исторической национальной памяти; это «колокол», который звонит для тебя и важен тебе.
Фальсификация исторического местоположения
Вот и в истории, в исторической науке и образовании возникла одна из специальных профессиональных технологий фальсификации истории – это формирование ложного исторического местоположения конкретно-исторического общества, социального организма как в нашем сегодняшнем дне, так и в прошлом.
Фальсификация исторического местоположения стала сегодня одним из самых действенных способов манипуляции обществом, технологией разрушения адекватного и позитивного исторического самосознания общества, или способом формирования мифического представления об истории. Для того чтобы сознательно и адекватно двигаться в реальной истории, надо обладать возможностью видеть и понимать подлинный исторический процесс. А дает такую возможность именно наука, критическая теория и осознанное различение цивилизационных принципов нравственного разведения добра и зла.
Специальную технологию фальсификации исторического местоположения конкретно-исторического общества, социального организма я предложил именовать специальным термином – «исторический спуфинг». Раньше термин «спуфинг» использовался для характеристики фальсификации местоположения кораблей, самолетов, бомб и других передвигающихся в различных пространственных средах объектов. В общем, это технология фальсификации пространственного положения или других данных, позволяющих исказить место или образ какого-то явления.
Но эти технологии, оказалось, могут использоваться для работы с само-осознающими себя организмами, для социального, исторического спуфинга. Технологии фальсификации исторического местоположения, времени, целей, ценностей, самих конкретно-исторических процессов и событий стали использоваться как способы деисторизации (выведение общества из истории), десоциализации (разрушение социального организма), архаизации (запуск в обществе регрессивного направления развития), деидеологизации (потеря смысловой ориентации развития) и др. Это технологии внешнего воздействия на главное для существующей субъектности общества, на его историческое и ценностное самосознание.
Потеря правильных координат местоположения представляет опасность не только для кораблей, ракет или других двигающихся объектов, но и для обществ, особенно в период их качественной трансформации, т.е. в эпохи социальных и политических революций. Оказывается, не менее важную роль для устойчивого и успешного движения, позитивного развития общества играют правильные социально-исторические координаты. Это важный базовый элемент субъективности обществ и её сохранения. А понимание реального исторического места общества зависит от степени развития теории истории, концепций исторического развития, степени развития гносеологии исторических исследований.
Сегодня такие технологии исторического спуфинга активно и сознательно применяются в различных исторических процессах в разных странах. Можно привести в качестве примера применение технологий социального спуфинга во время событий последнего десятилетия на Украине, в Белоруссии, в Казахстане, и даже у нас в России.
Множественность историй – психическое расстройство социальной идентичности
Таким образом, оказалось, что для здорового общества развитое историческое сознание и социальная инфраструктура его сохранения, развития, поддержания, трансляции и защиты является необходимым фактором сохранения субъектности общества, возможности его жизни.
Стало ясно, что в современном мире для сохранения исторической памяти общества мало школьного образования. Историческое школьное образование перестало быть определяющим содержание национальной исторической памяти. Исследования показали, что главными носителями исторических знаний для новых поколений стали социальные сети в интернете, друзья и другие случайные носители и толкователи истории. А для общества, как и для отдельного человека важна как раз целостность, ясность и оценочная определенность.
Диссоциативное расстройство идентичности бывает не только у отдельных людей, оно может возникнуть и у обществ как множественность и ценностная неопределенность исторической памяти. Для общества наличие такого расстройства восприятия прошлого – свидетельство переходного состояния общества, не установившееся историческое мировоззрение, задающее базовые события, процессы и оценки истории общества. Но просто констатировать наличие такой проблемы в нашем обществе на сегодняшний день мало. Необходимо ее обсуждение профессионалами и заинтересованными людьми в обществе, государстве, а также совместная комплексная работа в этой сфере.
Цифровой выход для нецифровых смыслов
В прошлом году, например, действовал проект информационной группы «Интерфакс» при содействии Российского исторического общества – «Хроника последних дней СССР». (https://www.interfax.ru/30years/?utm_source=interlink&utm_medium=789294)
Еще в сентябре 2021 года Российское историческое общество (РИО) и информационное агентство «Интерфакс» договорились развивать взаимодействие в рамках реализации различных историко-архивных проектов. «Хроника последних дней СССР» – это как раз новый цифровой проект действующей памяти.
У нас есть такая постоянная коммуникация в обществе, как «новости». Но есть очень большая лакуна в том, что называется действующим историческим самосознанием общества. Форма существования такой коммуникации – это исторические хроники. Хроники не заменяются «новостями» и не могут быть заменены. Конечно, они тоже не решат проблему, о которой я говорю, – проблему сохранения и передачи национальной исторической памяти. Но это какой-то новый элемент в попытке создания современных цифровых технологий трансляции памяти в обществе.
Новости и хроники не заменяют и не повторяют друг друга. Проект «Интерфакса» и РИО лишний раз подтверждает, что это отдельное направление, специальное и профессиональное. Неслучайно в этом проекте участвуют не только журналисты, но и профессиональное сообщество историков, молодые историки. Наверное, нам важно расширять и объединять профессионалов вокруг этого общего дела. Значение этого информационного поля актуальной исторической памяти будет только возрастать.
«Интерфакс» и РИО сделали только первый шаг в этом направлении, и уже видно насколько интересно и важно, чтобы появилась такая постоянно действующая информационно-аналитическая система существования, поддержания и распространения национальной исторической памяти.
Кстати, и для студентов-историков, в том числе и МПГУ, участие в таком проекте могло бы стать важным этапом формирования практических компетенций в своей профессии. И это хорошо! Нам необходим комплексный федеральный проект создания современной цифровой инфраструктуры хранения и передачи национальной исторической памяти как для воспитания в обществе, так и для национальной безопасности, и для поддержания самосознания общества.
Клип песни «Wonderful Life» 1987 года прекрасно демонстрирует, что «прекрасная жизнь» – это наше необходимое отношение к миру вокруг нас, это наш взгляд и оценка этого мира. В черно-белом мире этого клипа, его акцентированных и эклектичных визуальных образах, которые выглядят, существуют и двигаются преувеличенно и искаженно, тем не менее, объединяют этот мир именно его позитивные ощущения и ценности – «Wonderful Life»:
«No need to run and hide
It’s a wonderful, wonderful life».
Национальная историческая память должна выполнить именно эту роль для общества.
