Интересный анализ-прогноз политического развития России даёт для «Радио Свобода» политолог и преподаватель МГИМО Валерий Соловей на 2017 год и среднесрочную перспективу[1]. Но, правда, ответственность за свои слова он не берёт и сразу оговаривает границы своей смелости: «любая система испытывает потребность в фигуре паяца, который, смеясь, говорит о том, о чем остальные боятся даже подумать, не то, что вслух произнести».
А чего же наговорил такого этот «паяц», что не готов отвечать за свои слова, за свой смех? Самая общая его оценка нашего состояния звучит так: «страна – на пороге политического кризиса».
По мнению Валерия Соловья, порог политического кризиса означает набор некоторых процессов, состояний и потенциальных направлений развития:
– «власть не может предложить обществу никакой перспективы»; «ни одно из выступлений президента последних месяцев не отвечает на коренные проблемы, которые беспокоят общество: снижение доходов, инфляция, безработица, развал здравоохранения, образования. […] Власть самоустранилась».
– «превращение того, что власть называет борьбой с коррупцией, в инструмент селективных репрессий, прореживающих элиту. Какова цель этих репрессий? Во-первых, это способ экономического передела активов».
– «Что касается возможности смены власти на выборах, то существуют различные формы политических перемен, которые демонстрирует история, в том числе совсем свежая. Советский Союз превратился в Россию в ходе революции»;
– Гвардия (национальная гвардия – А.А.) – это фикция. Наиболее профессиональные люди туда просто не пошли. Поэтому гвардия – это внутренние войска, которые способны только стоять в оцеплении. Пытались создать дееспособные элитные части, но то, что было, развалили, а новое не создали.
– Другое дело, это не означает, что есть силы, готовые воспользоваться слабостью нынешней власти. Здесь, если хотите, взаимный паралич.
– «Если в среднем семья 70–80% своих доходов тратит на то, чтобы покрывать жизненно необходимые нужды – еда, транспорт и ЖКХ, то есть на инвестиции в себя практически ничего не остается, – мы у предела. […] никто не знает, где проходит та черта, за которой терпение кончается. Это можно выяснить только эмпирическим путем – что власть и делает, усиливая давление, – но когда она это выяснит, будет уже поздно»[2].
Интересный анализ В. Соловьём современной России, тем более сделанный в определённой, уже классической парадигме политического анализа развития качественных политических переходов, т.е. политических революций.
Правда, автор не упоминает, кому принадлежит честь классической формулировки необходимых предпосылок такого политического кризиса. Ну да, вы правы, конечно же, это те самые признаки революционной ситуации, сформулированные В.И. Лениным в 1915 году. Всё перечисленное Валерием Соловьём должно убедить читателя, что в России если и не сложились, то прямо на глазах завершают формирование основные признаки революционной ситуации. Суть современного политического кризиса Соловей не называет, но зато описывает его так, что знающий услышит. Вспомним, как формулируются признаки такого политического кризиса, такой революционной ситуации:
«Каковы, вообще говоря, признаки революционной ситуации? Мы наверное не ошибемся, если укажем следующие три главные признака: 1) Невозможность для господствующих классов сохранить в неизмененном виде свое господство; тот или иной кризис «верхов», кризис политики господствующего класса, создающий трещину, в которую прорывается недовольство и возмущение угнетенных классов. Для наступления революции обычно бывает недостаточно, чтобы «низы не хотели», а требуется еще, чтобы «верхи не могли» жить по-старому. 2) Обострение, выше обычного, нужды и бедствий угнетенных классов, 3) Значительное повышение, в силу указанных причин, активности масс, в «мирную» эпоху дающих себя грабить спокойно, а в бурные времена привлекаемых, как всей обстановкой кризиса, так и самими «верхами», к самостоятельному историческому выступлению»[3].
У нас хоть и не «крах II Интернационала», о котором писал Ленин, а только нового мирового порядка или его отдельных элементов, но политические признаки классических революционных кризисов везде и всегда проявляются аналогично. Вопрос не в этом, а в том, что наш российский «паяц» описывает нашу современную политическую реальность именно как состоящую из таких признаков, которые составляют объективные условия революционной ситуации. Вне зависимости от того, называть так эти условия или нет. И самое интересное – вне зависимости от того, а существуют ли они сегодня на самом деле? Или автор использует одну из технологий создания таких предпосылок?
Проблема в данном случае не в том, что Соловей такой умный, что, может быть, очень точно смог определить этап развития нашей политической системы. И не в том, что не очень смелый, поэтому заранее предлагает к нему подходить не с такими же требованиями, как к обычным аналитикам. Проблема состоит в том, что выводы о состоянии нашей политической системы, её силового блока, которые даёт Соловей, это не столько анализ современного развития нашей страны, сколько констатация состояния власти и призыв к остальным действовать. Это как бы «просто взгляд», за который автор не готов нести ответственности и даже специально это оговаривает.
Всё бы и ничего, ведь у нас свобода слова? Но что такое свобода слова и есть ли у неё границы? И какие границы? Может ли высказывание мнений перерастать в нечто иное, которое является не только словом, но и превращается в действие? Пусть даже и идеологическое, мировоззренческое, смысловое, манипулятивное и иное?
Валерию Соловью мало свободы слова. Он извивается ужом, поёт певчей птичкой, в общем, тренируется в эзоповом языке, чтобы не только высказать мысль, но и как бы призвать, не призывая, совершить действие, не неся за него ответственность.
Главная игра в нашем случае как раз вертится вокруг того самого «верю – не верю»: признаки ситуации как бы есть (провозглашается, что есть), суть кризиса не называется, зато возможные и предлагаемые действия предполагают формирование того процесса, который получил в последние десятилетия название «цветной революции». А в том самом классическом анализе революционных ситуаций Ленин констатировал необходимость дополнения их объективных признаков субъективным условием, и во что тогда они превращаются:
«… Не из всякой революционной ситуации возникает революция, а лишь из такой ситуации, когда к перечисленным выше объективным переменам присоединяется субъективная, именно: присоединяется способность революционного класса на революционные массовые действия, достаточно сильные, чтобы сломить (или надломить) старое правительство, которое никогда, даже и в эпоху кризисов, не «упадет», если его не «уронят»[4].
И наш автор, В. Соловей, достаточно подробно и много говорит о необходимости субъективного давления на власть, на государство, возможность и необходимость такого давления. Давления, которое позволит перерасти революционной ситуации в нечто большее:
– «Ситуацию легко можно изменить целенаправленными политическими действиями».
– «Ситуация крайне неустойчива, не зацементирована, а все ровно наоборот: система разбалтывается все интенсивнее, снижается дееспособность власти, и сейчас у любой оппозиции, если она только действительно оппозиция, есть прекрасная возможность повлиять на ситуацию».
– «А поскольку нет железной логики, нет институтов, то ситуация подвержена внезапным и резким изменениям, которые могут стать результатом наложения ряда обстоятельств».
– «Но в целом турбулентность нарастает, а дееспособность власти и государственного аппарата снижается».
– «В Ростовской области город Гуково фактически полностью заблокирован, там своеобразная “антитеррористическая операция” проводится против целого города, поскольку живущие в нем горняки, не получающие зарплату много месяцев, решили протестовать, хотя и стоя на коленях: поехать в Москву добиваться справедливости, естественно, у президента Путина. А если таких Гуковых станет несколько? А если где-то они решат встать с колен и снять веревку, которую они себе сами на шею повесили? Что произойдет?»[5].
Соловей видит целый набор содержательных социально-экономических и политических проблем в обществе, которые не могут быть решены в рамках существующей политической системы. Но решиться они могут, как считает В. Соловей, всего лишь как бы «техническими» изменениями в политической системе, когда Россия «может превратиться в нормальную президентскую республику, потому что сейчас это сверхпрезидентская республика[6]». Эксперт считает, что содержательные вопросы могут решиться «техническими» политическими изменениями? Правда, цель таких изменений, содержание «нормальной президентской республики» он не оговаривает. Единственное, что следует из этих формулировок, что президентская власть в ней должна быть более слабой (предмет власти должен стать уже), чем в современной России.
В другом месте он говорит, что предстоящий политический кризис – это не революция. Может, он и не революция, но точно её часть, и её важная часть. Даёт Соловей и хронологические границы предстоящего политического кризиса: в 2017 году начнётся «не революция, начнется именно политический кризис. У него будут свои этапы, приливы и отливы, он займет в общей сложности два с половиной – три года, и его кульминацией, видимо, станет 2018 год[7]».
Проблемы Соловей видит в стране содержательные, а выходы видит вдруг странно бессодержательные, просто в изменении политической системы страны через публичную активность низов. С чего бы это? У нас что, все проблемы упираются в формирование органов власти, в технологии демократии? А в других сферах нет существенных, или даже более важных, проблем? Однажды мы уже пробовали решить всё через разрушение власти, многие помнят эти самые 90-е годы, или видели как это делается на «майданах» в разных странах.
«Революция, начавшаяся в России на рубеже 80–90-х годов, еще не завершилась, – считает В. Соловей. – С высокой вероятностью нам предстоит пережить еще один революционный пароксизм»[8].
Согласен я с Валерием Соловьём в том, что революция в России, современная политическая революция ещё не завершилась. Это, правда, не оценка с точки зрения того, «хорошо» это или «плохо», и не решение вопроса о содержании её завершения, это просто констатация этапа развития. Вопрос о незавершённой революции – это не повод для действия. Сейчас скорее это повод понять зачем было действие в начале этой революции, куда и зачем она нас ведёт или может вести.
Очень много Соловей посвящает тому, что наши действия могут изменить политическую систему. А это и есть революция, в которую превращается революционная ситуация благодаря «способности революционного класса на массовые революционные действия» в условиях классической исторической революции, о которой писал Ленин. Или это «цветная революция», когда социально-политическими технологиями извне сознательно запускаются «массовые революционные действия», или целенаправленные политические действия (как они сегодня называются).
Это одна из схем «цветных революций», инспирированных извне политических переворотов на основе недовольства и активности граждан: канализированная на разрушение власти и государства активность граждан.
Второй элемент, о котором много и долго рассуждает эксперт по медиа-манипулированию Соловей – о слабости силового блока власти и неустойчивости самой власти. Очень много он говорит об этом, хотя все его рассуждения сводятся к одному известному выводу-«теореме» В.И. Ленина о революционной ситуации как объективных условиях для возможных действий.
В общем, Соловей играет в паяца с холодными глазами, в паяца, больше похожего на палача. Играет в жонглирование тезисами, суждениями, подмигивая тем, кто понимает его игры и заигрывания, кто прочтёт так, как надо, его экивоки, закидоны, умолчания и оговорки.
В интервью есть чёткое устремление к действиям, которые называются «цветной революцией». Даётся оценка сложившейся политической ситуации в России как нестабильной, позволяющая всем «знающим» людям оценить её как назревание, складывание революционной ситуации в стране. Пример этих оценок политической ситуации в России, их содержание показывают, как они могут быть средством манипуляции общественным сознанием, общественными настроениями, формировать ложные цели политической борьбы.
Валерий Соловей очень похож на интеллигентного мальчика, который, пока Путин отвернулся, лихорадочно пишет на стене: Путин … (последнее слово зависит от его культурных наклонностей)!
Вот такие нынче времена, и такие нынче «паяцы» (не путать с «пацанами»). Недаром в своё время Карл Маркс писал о том, что история повторяется дважды: первый раз как трагедия, второй раз как фарс. 1917 год – это трагедия нашей страны, 2017 год некоторые хотят превратить из политического фарса снова в трагедию, им так хочется «русского майдана» – цветной революции разрушения национального государства и суверенитета, окрашенной в национальные краски, звуки и образы.
[1] http://www.svoboda.org/a/28205824.html
[2]http://www.svoboda.org/a/28205824.html
[3] Ленин В.И. Крах II Интернационала // ПСС. Т. 26. С. 218. http://uaio.ru/vil/26.htm#s218
[4] Ленин В.И. Крах II Интернационала // ПСС. Т. 26. С. 219. http://uaio.ru/vil/26.htm#s219
[5] http://www.svoboda.org/a/28205824.html
[6] http://www.svoboda.org/a/28205824.html
[7] http://www.svoboda.org/a/28205824.html
[8] http://www.svoboda.org/a/28205824.html
Материал на сайте Информационного агентства «REX»
