7.12.25 студенты Института филологии МПГУ (103 ОЗФО, 101 ОЗФО, 101 и 104 группы д/о) вместе с зав.каф.всемирной литературы Мариной Ивановной Никола и доцентом кафедры всемирной литературы Александрой Витальевной Поповой посетили выставку в Манеже, посвященную 80-летию Великой Победы! Вместе с экскурсоводом студенты-филологи прошли по залам Манежа и узнали о вооружении советских воинов, о ходе войны, о блокаде Ленинграда, о бесчеловечных опытах над узниками немецких концлагерей, о Сталинградской битве, об отношениях Церкви и государства во время войны, о переговорах Сталина, Рузвельта, Черчилля в Тегеране и Ялте, об освобождении Европы от нацистов, о Параде Победы на Красной площади и о том, как по Москве провели 50 тыс. пленных немцев, о Нюрнбергском и Токийском процессах. Выставка произвела на ребят сильное впечатление. Вот некоторые отзывы студентов об увиденном.
“Мне очень понравилось, как были оформлены залы: определенные цвета, тексты стихотворений, отрывки из писем или дневниковых записей, кинохроника – все это было очень кстати, хотелось прочитать и посмотреть как можно больше и, что касается отрывков и стихотворений, хотелось вникнуть в чувства, с которыми эти произведения было написаны. Было большое количество уже известных мне стихотворений Симонова, Ахматовой, Высоцкого, очень душевный отрывок из Рождественского, но вот почему-то именно в контексте выставки они ощущались иначе, как будто я лучше их начала понимать, глядя на окружающие меня экспонаты, меня это сильнее тронуло. Хочу отметить музыкальное сопровождение! В какой-то момент зазвучала песня «Верю в тебя, дорогую подругу мою…», и она удивительно дополнила то, что я думала и чувствовала. Мне понравилось цветовой решение залов: большое количество красно-бордовых залов, желто-золотой зал о Православной Церкви и темно-синий зал о нацизме и концлагере. Это соотносилось и с описываемыми событиями, и с моими чувствами. В желтом зале было будто спокойнее, надежнее. Картины в этой части выставки меня тоже поразили. Во-первых, своею масштабностью (это я про патриотический молебен 22 июня 1942 года в Москве, где изображен епископ Звенигородский Сергий), а во-вторых, опять же каким-то непередаваемым чувством надежды и веры. А вот в темно-синем зале было жутко страшно и грустно. Меня особенно поразила детская игрушка из концлагеря, небольшая куколка. Даже представить страшно, что испытывали люди и особенно дети в таких условиях. И вот это гнетущее чувство так сильно подкреплялось цветом зала, что хотелось поскорее вернуться в спокойный желтый. Самый, наверное, трагичный для меня зал был о блокаде Ленинграда. Он белый, возможно потому, что самое тяжелое время — зима… В этом зале была картина «Остался один», которая вызвала у меня какую-то бурю грусти просто! Маленький мальчик стоит совершенно один у заклеенного окна, никого рядом нет, хотя на столе 3 кусочка хлеба, но даже и хлебом это не назовешь, рядом части мебели, которые пойдут в топку, чтоб хоть как-тогда сохранить тепло, вот прям все кричит об одиночестве, страхе, грусти. И скульптура матери и ребёнка, которая отражает те страшные события 900 блокадных дней. То ли непонимающее, то ли огорченное лицо ребенка, который стоит над телом своей мамы, очень сильно бьет по сердцу…”
“На подобных выставках я всегда проникаюсь залами, посвящёнными концлагерям. У меня в душе всегда закипают чувства отвращения и непонимания относительно фашистов, у меня не укладывается в голове, как “человек” может делать такое с людьми.. Особенно с детьми… Я смотрела большое количество документальных фильмов, посещала музеи. И у меня недавно умерла прабабушка, которая была узницей концлагеря, и она мне многое рассказывала. Когда на выставке в Манеже я увидела детские вещи и игрушки из концлагерей, у меня просто сжалось сердце. Я с отвращением слушаю рассказы о том, насколько серьезно (что больше всего пугает) немецкие врачи и офицеры были увлечены идеей опытов и издевательств над людьми. Это, безусловно, всегда одна из самых душераздирающих глав Великой Отечественной войны.
Также мне очень понравился зал, посвящённый Русской Православной Церкви во время ВОВ”.
Студенты филфака – люди думающие, поэтому здоровая критика тоже прозвучала: «Экскурсовод сказал, что люди в блокадном Ленинграде ели своих домашних животных и прибегали к каннибализму, совершенно забыв упомянуть, что каннибалы осуждались и порицались, а домашними животными жертвовали, все же, не все – русский человек был не способен убить члена семьи для того, чтобы себя прокормить даже в таких невероятно сложных и страшных условиях. Ленинградский зоопарк продолжал работать всю блокаду, находясь под постоянными обстрелами. Люди продолжали кормить, содержать, лечить животных; отапливать вольеры, когда в домах для топки уже использовали мебель».
Ребят заинтересовало оружие, представленное на выставке, меч, подаренный Британией сталинградцам, запомнился зал Нюрнбергского процесса. И всем без исключения понравилась скульптура в конце экспозиции – уменьшенная модель памятника в г. Ржев – советский солдат в гимнастёрке и развевающейся за спиной плащ-палатке, которая полностью окутывает его снизу, переходя в разлетающуюся стаю 35 журавлей.
