Авторы, которые много пишут для социальных сетей, регулярно сталкиваются с упреками в безграмотности. То запятую поставили не там, то букву пропустили. Если знаки препинания и буквы на местах, упрекнут в неточности формулировок. Страсти порой разгораются нешуточные. Поборники грамотности жалуются, что ни один текст нельзя прочесть без страданий – ошибки выскакивают в самых неожиданных местах и не только у популярных блогеров, но находятся и на страницах уважаемых изданий.
Я не страдаю врожденной грамотностью. Напротив, у меня дислексия, я никогда не смогу научиться писать без ошибок. Поэтому в моем интересе нет агрессии против тех, кто ошибается. Скорее меня раздражают читатели, которые выискивают ошибки и вместо того, чтобы спокойно на них указать, самовлюбленно самоутверждается. Пусть. В любом случае я потратила около месяца на то, чтобы разобраться, действительно ли Россию накрыла эпидемия безграмотности? А заодно узнать как обстоят дела с ошибками в других странах и выяснить – что же такое грамотность? Влияют ли на нее стресс, компьютеры и гаджеты, несовершенство учебных программ и наследственность? И сегодня хочу с вами поделиться самым любопытным из того, что я узнала на заданную тему.
Мы воспринимаем умение читать и писать как нечто само собой разумеющееся. Но если задуматься, большую часть истории человечества люди в большинстве своем не умели не первое, ни второе. Трудно сказать, прекрасно ли безграмотные предки чувствовали себя при этом, но, вероятно, неплохо – иначе мы бы обнаружили свидетельства повального увлечения грамотой, но его следов нет.
До двадцатых годов XX века грамотными называли всех, кто умел прочесть слова и написать их на родном языке. Освоивших только письмо или только чтение, называли «полуграмотными». Сегодня претендовать на звание грамотного человека, может тот, кто непросто умеет читать и писать, а лишь тот, кто делает это без ошибок. Строго говоря, процент грамотных граждан в нашей стране далек от 100%. Как впрочем, и в любой другой стране мира.
Первые письмена представляли собой рисунки. Естественно, никому из соплеменников и в голову не приходило рассматривать их на предмет «правильности». История грамотности начинается с алфавита и составления букв в определенные последовательности, которые стали заучивать. Справедливости ради нельзя не упомянуть египетские письмена. Они состоят из 600 знаков. Иероглифы обозначают собой целое слово или его часть. Читать и писать в древнем Египте и Междуречье умели лишь малочисленные жрецы – еще бы попробуй выучить столько значков. Кстати, китайский и другие языки, которые до сих пор используют иероглифы по этой же причине и считаются самыми сложными для выучивания.
Любопытно, указывали жрецы Египта друг другу или резчикам по камню на грамматические ошибки или такого понятия тогда не существовало? Финикийцы, которые создали первый удобный и по современным меркам алфавит из 22 простых в написании букв, точно обращали внимание на ошибки. Но никаких учебников грамматики финикийского языка у них, конечно, не существовало. Финикийцы были людьми практичными и для краткости их алфавит содержал только согласные буквы. Гласные добавляли «по вкусу». Да, и алфавит у финикийцев появился для того, чтобы вести торговлю. Самые древние, найденные чеки, списки и расписки на финикийском относят в XIII веку до нашей эры.
Финикийский алфавит стал основой греческого, арабского, древнееврейского и других алфавитов. Так, в древней Иудеи школы, где учили читать и писать появились уже в I веке нашей эры. В Индии грамоте учили только жрецов и танцовщиц – приличным женщинам быть образованными считалось постыдным. Самое высокое распространение грамотность получила даже не в древнем Риме, а в Греции. И опять только среди мужчин.
В Средние века грамотность стала привилегией верхушки духовенства. Лишь немногие низшие чины церкви и состоятельные горожане-мужчины могли обучаться в монастырях или своих замках. Распространение знаний не приветствовалось и не поощрялось. Знать и рыцари без стыда диктовали свои послания писцам. В Британии короли начали ставить подпись, а не крестик под указами только в XIII веке, а королевы – еще сто лет спустя. В это же время даже поэты в Германии диктовали свои творения секретарям. Да, они не умели писать и читать.
Изменилась ситуация только после Реформации и распространения книгопечатанья в XVI-XVII веках. Знания стали чуть доступнее, но до всеобщей грамотности еще очень далеко. Пройдет еще два века, но большинство европейцев и жителей Нового Света так и не смогут прочесть свое имя или написать его под документом полностью. Только представьте, в 1860 году в Испании из 72151 муниципальных советников 12479 не умели ни читать, ни писать. В числе неграмотных насчитывалось 422 мэра. И это не исключение – это правило.
А у нас?
На Руси грамотность начала распространяться с конца X начала XI веков. Сын неграмотного крестителя Руси – полуграмотный Ярослав Мудрый стал первым отечественным просветителем. Он приказал собрать в монастырях 300 детей из родовитых семей и обучить их грамоте и догматам веры. Ох, и наплакались матери, писали очевидцы. Однако, их дети стали не только хребтом православной церкви на Руси, но и первыми грамотными, которым предстояло передавать знания следующим поколениям.
Однако, не обольщайтесь – и к концу XIX началу XX около 30% население Российской империи осталось неграмотным. Помните, речь шла не об умении писать без ошибок (как сейчас), а о неумении писать и читать вообще. Уровень неграмотных напрямую зависел от места жительства, рода занятий и религиозной принадлежности. Так, по переписи 1897 года, в Эстляндской и Петербургской губерниях грамотное население составляло 77,9% и 55,1%, а в Сибири и Средней Азии 12,4% и 3,3% соответственно.
В деревнях грамотные встречались реже, чем в городе. Даже дети, которые ходили в школу и согласно переписям считались грамотными, на деле не заканчивали обучение, отвлекались на сезонные работы. Причем не только у нас, но и в европейских странах. Бывшие горожане часто забывали грамоту, когда возвращались с заработков в деревню.
Распространение грамотности было крайне неравномерно среди разных сословий, народов и зависит даже от климата. Так, шведы, норвежцы и финны считают, что долгая зима способствовала изучению учебников. При этом та же долгая зима не помогла освоить грамоту народам нашего севера. Возможно, потому, что свободные люди чаще грамотны, чем крепостные. Однако, в той же Швеции грамотность распространилась еще во время абсолютизма благодаря протестантизму. От отношения церкви к образованию напрямую зависит сколько людей в общине будут уметь читать и писать. Духовенство всех конфессий было первыми учителями и популяризаторами знаний, но не все конфессии рады широкому распространению грамоты. Иудеи и мусульмане устраивают школы в синагогах и мечетях. Католикам необходимо хотя бы научиться читать, чтобы изучать катехизис. Однако, часто само духовенство препятствует распространению знаний. Посмотрим на примерах.
Части Швейцарии – кантоны, которые пользуются одними и теми же правами и законами, природными богатствами, географическим положением. При этом со времен Реформации кантоны различаются по степени распространения грамотности в зависимости от церквей. Процент неграмотных выше в католических, чем в протестантских кантонах.
Согласно переписи начала XX века в Камышинском уезде Саратовской губернии Российской империи четыре волости с наибольшим процентов грамотных – 76% подданных – населены протестантами (лютеранами, реформатами и кальвинистами).
Ситуация начала кардинально меняться после прихода к власти большевиков. Следует отдать им должное – неграмотностью в СССР, по-видимому, удалось уничтожить полностью. Напомню, речь о том, что граждане Советского союза умели читать и писать, а не о современных представлениях о грамотности, как о навыке писать без ошибок. Хотя проект всеобщего начального образования российская Дума рассматривала еще в 1907 году, реформа образования в царской России провалилась. В то же время в других странах мира проблему безграмотности решили ещё в XIX веке. Законы о всеобщем обучении приняты в Пруссии в 1717 и 1763, в Австрии в 1774, в Дании в 1814, в Швеции в 1842, в Норвегии в 1848, в США в 1852—1900 гг., в Японии в 1872, в Италии в 1877, в Великобритании в 1880, во Франции в 1882 году. Тем не менее и в прогрессивных странах далеко еще было до повальной грамотности – помните об испанских мэрах?
Необходимый навык?
Надеюсь, теперь навык читать и писать, а уж тем более без ошибок, не кажется вам обычным делом? Если вы еще не пришли к мысли, что возможность прочесть эти строки и ответить мне в комментариях, чудо, что нам невероятно повезло, добавлю немного официальных данных от ЮНЕСКО. Сегодня в мире один из пяти взрослых неграмотен, и две трети из них — женщины. 72 миллиона детей никогда не ходили в школу. Больше 759 миллионов взрослых не владеют элементарными началами грамоты.
Но не будем драматизировать. Если исключить особенные внешние обстоятельства, такие как войны, религиозные табу или жизнь в племенах вне цивилизации, каждый человек на планете может найти возможность учиться. Однако, факты неумолимы – взрослые люди пишут с ошибками.
Оказалось, падением грамотности озадачены не только в России. Тема регулярно возникает и в иностранной прессе. Во всех благополучных западных странах я нашла бесплатные и анонимные (да, писать с ошибками стыдно) курсы повышения грамотности для взрослых. Не будь проблемы, не было бы спроса на подобные учебные программы. Но они обучают сотни тысяч слушателей в год, которые в графе “родной язык” указывают язык своей страны. То есть речь идет не об эмигрантах, а о людях, которые не умеют грамотно писать на родном языке.
Скрупулезные немцы недавно подсчитали, что 7,5 миллиона граждан Германии не умеют не только писать, но и читать (!) без ошибок. Удивительно, но факт – через 20-30 лет после окончания школы, люди, которые не занимаются интеллектуальным трудом, в той или иной степени разучиваются читать и писать. На самом деле, «хронической безграмотностью» страдают и многие интеллектуалы. Я обязательно напишу о в отдельном тексте. Пока лишь скажу, что список внушительный – от Ганса Христиана Андерсена и Леонардо да Винчи, до Агаты Кристи и Альберта Эйнштейна. У многих, вероятно, случается разрыв шаблона когда они сталкиваются с тем, что люди, которые профессионально работают с текстом, могут делать ошибки. И эти ошибки никак не умоляют их талант.
«Я различаю орфографические ошибки и неумение владеть языком. – Рассказывает Ольга Копыт, редактор издательства «Манн, Иванов и Фербер», – Мне кажется слово “координально” или канцелярские конструкции с бесконечными родительными падежами намного хуже, чем опечатки или распространенное “рассчет. А к другим ошибкам я очень лояльна. Те или иные ошибки делают почти все. Я лично до сих пор беру паузу перед тем, как произнести слово “звонит”.
Елена Гах, рерайтер Издательского Дома «Коммерсантъ», которая работает в Ъ с первого выпуска газеты, поделилась своими впечатлениями о трансформации грамотности: «Я думаю, что процент неграмотных людей всегда примерно одинаков — как психически больных. Тут еще дело в том, что иметь в виду: умение писать без ошибок, умение писать ясно, правильно и без глупостей или литературный дар. Мне же досаждают косноязычие, обилие журналистских штампов (очень живучи и заразны) и интернетских слов (очень заразны, но не очень долговечны). И авторские глупости, которые гораздо хуже ошибок и не зависят ни от пола, ни от возраста, ни от образования. Просто в технологи колбасного производства им надо было идти, а не в журналисты. Постоянные авторы Ъ пишут лучше посторонних, потому что рука набита. А молодых авторов часто заносит. 10 лет назад писали примерно так же, как сейчас. Караул был 25 лет назад, когда писать кинулись все кому не лень».
Ошибки и стыд. Стыд и агрессия
«Признаваться в ошибках стыдно, – рассказывает Кристина Фогель, учитель волонтерских курсов для взрослых в Берлине, – Поэтому такие дедушки и бабушки притворяются, что забыли очки и просят прочесть для них инструкцию к лекарству или заполнить заявление. Они вечно заказывают пиццу Маргарита потому, что не в состоянии прочесть меню. И не путайте «разучившихся читать и писать» с людьми, страдающими функциональной неграмотностью».
Функциональная неграмотность – другой, обсуждаемый на западе недуг современного общества. Ему, по данным Всемирной организации здравоохранения, подвержено около 35% населения мира. Такие люди могут уметь читать и писать, но они не понимают смысл. Не могут, к примеру, самостоятельно разобраться в инструкции не говоря уже о философских трактатах или абстрактных понятиях. Функционально неграмотных людей отличает неумение изменить свое мнение под влиянием достоверных фактов. Они упрямо стоят на своей изначальной позиции.
Как тут не допустить крамольную мысль – далеко не каждому и в современном мире нужно писать и читать? Что если устная речь появилась и развивалась для того, чтобы люди могли лучше понимать друг друга, а письменная – как функция для поддержания власти и порядка? Или же достижения гуманизма в виде всеобщего обязательного образования стремительно разрушают современные технологии – интернет, гаджеты, социальные сети?
Современные технологии делают нас глупее?
Первое в чем упрекают некоторые ученые современные технологии – разрушение человеческой памяти или, скажем так, «не развитие» памяти. «Среднее число запросов в Google в 1998 году было 9,8 тысячи, сейчас их 4,7 триллиона. То есть, вообще, дикое количество. И мы наблюдаем то, что сейчас называется Google-эффект: мы сели на иглу приятности очень быстрого добывания информации в любой момент. – Объсняет Татьяна Черниговская, нейролингвист и экспериментальный психолог, доктор филологии и биологии, член-корреспондент Норвежской академии наук, – Это ведет к тому, что у нас портится разного вида память. Рабочая память становится хоть и неплохой, но очень короткой. Google-эффект — это то, что получается, когда мы ищем at our fingertips, то есть как бы пальцем ткнул, вот оно — полезло».
Современная грамотность – навык писать без ошибок невозможна при плохой памяти. Ведь, чтобы писать верно, нужно запоминать облик слов, их написание или же помнить правила. Доступность информации через интернет снижает способность к запоминанию. Так, в 2011 году журнал Science опубликовал результаты эксперимента: было доказано, что студенты, которые имеют постоянный и быстрый доступ к компьютеру, могут запоминать гораздо меньшее количество информации, чем студенты «допланшетной» эры. «Это значит, что мозг с тех времен изменился. Мы храним в долговременной компьютерной памяти то, что должны были бы хранить в наших мозгах. Это значит, что наш мозг другой. Сейчас все идет к тому, что он становится придатком к компьютеру», – считает Татьяна Черниговская.
Появился даже термин digital dementia – цифровое слабоумие. Так радикально называют изменения поведения, психики и мозга под влиянием гаджетов и интернета. В своем крайнем проявлении симптомы digital dementia схожи с симптомами черепно-мозговой травмы и старческого слабоумия. Врачи всерьез говорят об интернет-зависимости, а она лежит в корне цифрового слабоумия.
«Около 250 тысяч молодых людей в возрасте от 14 до 24 лет признаны интернет-зависимыми, а еще 1,4 миллиона «проблемными» пользователя интернета. Это данные из годового отчета комиссии Федерального правительства Германии по борьбе с наркотиками и другими видами зависимости, – рассказывает основатель Центра нейронаук и обучения, психиатр и нейрофизиолог Манфред Шпитцер, – В то время как потребление алкоголя, табака, «мягких» и «жестких» наркотиков снижается, зависимость от компьютеров и интернета растет. Правительства в растерянности. Я руковожу психиатрической клиникой в Ульме и у меня неоднократно проходили лечение пациенты, страдающие зависимостью от компьютерных игр. Я вижу людей, чью жизнь полностью разрушили цифровые технологии».
Печально, что сети и электронные устройства стали для тысяч людей средством ухода из реальности, но если у человека есть желание «катапультироваться», он найдет выход. Не стоит запрещать алкоголь из-за того, что кто-то может напивать до беспамятства. Чувство меры необходимо во всем – и в использовании сетей и гаджетов тоже. Другое дело, что «одна из неприятностей, возникающая при компьютерной зависимости, — лишение социального общения. У таких людей не разрабатывается то, что сейчас считается одной из последних привилегий человека по сравнению со всеми другими соседями по планете, а именно способности строить модель психики другого человека. Это способность посмотреть на ситуацию не своими глазами (мозгом), а глазами другого человека. Это основа коммуникации, основа обучения, основа сопереживания, эмпатии и т. д. Это чрезвычайно важная вещь. Те люди, у которых эта настройка отсутствует полностью, — больные аутизмом и пациенты с шизофренией», – рассказывает Татьяна Чергиновская.
Если у гаджет-наркоманов неумение общаться доходит до своих крайних проявлений, то и все мы время от времени сталкиваемся с отсутствием сочувствия к чужому горю. Просто информации и негативной, в том числе, если часто бывать в сетях, становится так много, что мы черствеем. Или же другой аспект проблемы – недопонимание, в случае когда общение сводится только к письменному. Ведь даже текст без ошибок не передает всех нюансов и оттенков настроений. Некоторые шутят – я все послания заканчиваю смайликами, иначе они выглядят как проклятья.
Однако, многие ученые сомневаются в том, что люди стремительно теряют способность сопереживать и строить отношения. «Покуда технологии не мешает нам размножаться и хорошо планировать будущее, я не вижу здесь особых проблем, если мы будем очень бережно относиться к планете и ее ресурсам. Просто люди станут другими. Их тело станет другим. И мозг тоже», – уверена Амина Назаралиева, психиатр.
В трудах самых яростных борцов за ограничение использования современных технологий доказательств тому, что гаджеты, интернет или социальные сети напрямую влияют на уровень грамотности я не нашла. По сути предостережения ученых сводятся к констатации факта – технологии меняют мозг и его работу. В хорошую ли сторону, в плохую – еще предстоит понятьи сравнить. Конечно, есть соблазн поддаться панике и напомнить, как в 50-е годы люди курили везде, дети дышали дымом и мало кто понимал последствия такого поведения. Еще недавно сети были переполнены статьями о вреде мобильных телефонов, но разве версии нашли фактическое подтверждение? Нет. Или пока нет.
Можно ли перегрузить мозг излишней информацией? Татьяна Черниговская в этом сомневается: «в нас больше ста миллиардов нейронов. В разных книжках разные цифры приведены, да и как их сосчитаешь всерьез. У каждого из нейронов, в зависимости от типа, может быть до 50 тысяч связей с другими частями мозга. Если кто умеет считать и сосчитает, он получит квадриллион. Мозг — это не просто нейронная сеть, это сеть сетей, сеть сетей сетей. В мозге 5,5 петабайт информации — это три миллиона часов просмотра видеоматериала. Триста лет непрерывного просмотра! Это ответ на вопрос, не перегрузим ли мы мозг, если мы будем потреблять «лишнюю» информацию. Мы его можем перегрузить, но не «лишней» информацией. Для начала, что такое информация для самого мозга? Это не только знания. Он занят движениями, занят перемещением калия и кальция через клеточную мембрану, тем, как работают почки, что делает гортань, как меняется состав крови».
Нужно понимать, что за каждое движение человека развивает определенные нейроны в головном мозге. Если мы читаем, работают, грубо говоря, одни части мозга. Кружочки рисуем – другие, буквы пишем – третьи. Мозг развивается вслед за моторикой. Так происходит с древнейших времен. Появление новых орудий труда, давало новые движения, которые, в свою очередь, развивали определенные зоны мозга. Поэтому стук по клавишам компьютера или телефона несколько часов в день не может не влиять на мозг. Но не стоит упрощать. «Мы знаем, конечно, что в мозгу есть функциональные блоки, что есть какая-то локализация функций. И мы думаем, как дурачки, что если мы делаем языковую работу, то в мозгу будут активированы зоны, которые заняты речью. Так вот нет, не будут. – Объясняет Татьяна Черниговская, – То есть они будут задействованы, но остальные участки мозга тоже будут принимать в этом участие. Внимание и память в этот момент будут работать. Если задание зрительное, значит, зрительная кора тоже будет работать, если слуховое — то слуховая. Ассоциативные процессы тоже всегда будут работать. Одним словом, во время выполнения какой-либо задачи в мозге не активируется какой-то отдельный участок — мозг всегда работает весь. То есть участки, которые за что-то отвечают, вроде бы есть, и в то же время их как бы нет».
«Мозг человека в последнее время имеет тенденцию к уменьшению объема. Видимо, это связано с возросшей специализацией людей, много информации вынесено на носители. А все, что не работает, уменьшается. – Рассказывает Амина Назаралиева, – Стоит ли этого бояться? Вовсе не обязательно. Меньше – не значит хуже. Мы знаем примеры, когда объем мозга у близких нам видов уменьшался, но они оставались при этом весьма интеллектуальными. Мы продолжаем эволюционировать, и если среда бросает нам новые вызовы, то мы или адаптируемся к ним, или умираем. Но пока благодаря науке и техническому прогрессу мы демонстрируем очень высокую эффективность. Появление медицины резко увеличило продолжительность жизни людей и помогло появиться на свет и выжить тем, у кого не было бы шанса еще 50 лет назад. Количество информации и скорость ее накопления колоссальны. И, мне кажется, это неплохо – уметь оперировать ею”.
А что же грамотность?
«Падение грамотности – невероятно спекулятивная тема. Чрезвычайно актуальная именно в России. С середины ХХ века каждое поколение говорит молодым «мы более грамотные, чем вы». Однако никакого отношения к реальному положению дел эти разговоры не имеют. – Считает Доцент кафедры русского языка Московского педагогического государственного университета, кандидат филологических наук Станислав Иванов, – Посмотрите, как люди пишут, например, в интернете. Пользуются, то “албанским” языком, то языком «падонков» – обыгрывают неграмотность, иронизируют над ней: значит, правильное написание слов знают».
«Грамотность – это компонент общей культуры человека, поясняет эксперт, – Так исторически сложилось, что у нас общество очень внимательно к грамотному написанию текста. Практически все обращают внимание на орфографические и пунктуационные ошибки, сетуют о безграмотности подрастающего поколения. Хотя я говорил бы скорее не о падении уровня грамотности, а о снижении уровня общей культуры”.
Несколько иначе видит картину, но тоже несогласна, что мы переживаем упадок грамотности нейропсихолог Екатерина Емельянова: «картина не такая страшная, как её представляют. Высокого уровня грамотности у нас никогда и не было. Если скажем в гимназиях хорошо учили, то в деревнях ходили неграмотными. Я бы обратила сейчас внимание не на падение грамотности, а на низкий общий уровень знаний несмотря на обилие и доступность источников информации. Система образования не справляется со своими функциями – уж не знаю с чем это связано».
Ответ «кто виноват» в падение грамотности нашелся только у Людмилы Ясюковой, руководителя лаборатории социальной психологии СПбГУ, глава центра “Диагностика и развитие способностей”. «За нарастающую неграмотность во многом надо благодарить так называемые фонетические программы обучения, на которые мы перешли в 1985 году — спасибо членкору АПН Даниилу Эльконину. – Считает эксперт, – В русском языке мы слышим одно, а должны писать по языковым правилам другое. А в методике Эльконина формируется слуховая доминанта. Произношение первично, а буквы вторичны. У детей, которых учат по этой методике, а сейчас всех так учат, есть так называемая звуковая запись слова и они там пишут “йожык”, “агур’эц”. И эта звуковая запись идет по седьмой класс. В результате у нас вырос процент якобы дисграфиков и дислексиков. Заговорили о вырождении нации. А на самом деле это просто плоды метода обучения на основе приоритетности фонематического анализа».
Букварь Эльконина создан в 1961 году, но не был внедрен. Считалось, что он, возможно, интересен как новый подход, но в школе будет с ним трудно. Тем не менее Эльконин с соратниками настойчиво продолжали попытки внедрения своего метода, рассказывает Людмила Ясюкова и когда в семидесятые годы в школы пошли дети, поголовно умеющие читать, то сложилось мнение, что букварь работает неплохо, давая детям более объемное видение и слышание языка. По ее словам, Эльконин был человек очень активный, видный ученый, он и его ученики “продавили” внедрение букваря, обучение по которому началось в 1983-1985 годах. Но именно тогда экономическая ситуация в стране стала меняться: в девяностые в школу пошли дети, которых родители не научили читать, потому что им уже не хватало времени и денег, и дефект новой системы стал абсолютно очевиден.
«Фонетическая система не учила читать, не учила грамотности, наоборот, порождала проблемы. Но у нас ведь как? Не букварь плохой, а дети плохие, не подходят к букварю. В результате стали учить фонетическому разбору с детского сада. Ведь чему учат детей? Что “мышка” и “мишка” начинаются по-разному и обозначают их в фонетической системе по-разному. А “зуб” и “суп” в этой системе оканчиваются одинаково. А потом бедные дети начинают писать буквы, и, оказывается, что их предыдущие знания не сочетаются с новыми. Зачем, спрашивается, им было все это заучивать и отрабатывать? Они потом и пишут “фторник”, “ва кно” вместо “в окно”. – Объясняет Людмила Ясюкова. – У Эльконина была теория, что чтение — это озвучивание графических символов, вот он это и стремился всеми силами внедрить. А на самом деле чтение — это понимание графических символов, а озвучивание — это музыка. У него, вообще, много теоретически сомнительных высказываний, и все это с пиететом цитируется. На этом люди делают диссертации и потом, естественно, держатся за эти подходы. У нас другого преподавания нет, только этот принцип обучения. А мне, когда я пытаюсь с этим спорить, говорят – вы академический психолог, не педагог, и не понимаете, что без фонетического разбора и фонематического слуха чтению не научить. А я, между прочим, четыре года работала в школе для глухонемых и они прекрасно учились грамотному письму тем же методом, которым учили нас – зрительно-логическим. А у них, как вы понимаете, нет ни фонематического слуха, ни какого-либо другого».
«На грамотность влияет очень многих вещей и прежде всего – концентрации внимания. Грамотно пишет тот, кто себя проверяет. – Рассказывает Екатерина Емельянова , – Также большую роль играет уровень интеллекта. Уровень грамотности напрямую зависит от того каким языком человек пользуется в повседневной жизни. Кроме того, нам надо понимать, что в русском языке сложная грамматика. Не такая сложная, как китайская, но чтобы овладеть грамотностью в нашем языке нужно обладать хорошей фонетической памятью или учить правила. Ведь в русском часто слова пишут не так, как произносят в отличие от испанского, например».
Эксперт вспомнила одну из своих учениц – взрослую женщину, которая пришла повышать грамотность поскольку множество ошибок мешало карьере. Оказалось, девушка настолько самонадеянна, что даже выключила функция автоматической проверки на компьютере. «Я хочу сама находить свои ошибки, сказала мне ученица, – рассказывает Екатерина Емельянова, – Но если тебе нужна помощь и компьютерная программа ее предлагает, зачем же отказываться? Так что гаджеты, компьютеры – это как лекарства. Они могут помогать, а при определенных дозах могут и убить».
Однако самонадеянность и ошибки часто ходят вместе.
«Проводили такой эксперимент, – вспоминает Амина Назаралиева, – Людей спрашивали о том, насколько высоко они оценивают свою грамотность, и те давали соответствующую оценку. Потом испытуемым давали тесты на грамотность и позволяли им ознакомиться с результатами. И снова просили оценить свою грамотность. Оказалось, что те, кто оказался самым неграмотными на деле, оценивал себя как очень грамотного человека, и даже после знакомства с результатами теста настаивал на том, что он грамотен. Те же, кто получил достаточно высокие баллы по тесту на грамотность, сомневался в себе и недооценивал себя до знакомства с результатами. Однако, после получения объективной информации, менял свою оценку в соответствии с фактами».
То есть, мало того, что некомпетентные люди себя переоценивают и очень самоуверенны, так еще они и не меняют своего мнения, несмотря на знание фактов. А компетентные люди как раз в себе сомневаются, но когда сталкиваются с фактами, способны изменить свою низкую самооценку на более корректную. Причем грамматические или пунктуационные ошибки не самые опасные из тех, которые самонадеянные люди могут совершать в жизни. Также незаметно для себя делают ошибки любые специалисты и иногда самоуверенность может привести к опасным последствиям – передозировкам лекарств, столкновениям самолетов, авариям и т.д.
Как повысить грамотность?
С детства нам твердили «читай больше и будешь писать без ошибок». И это утверждение верно, но лишь для тех людей, у которых хорошая зрительная память. «Человек с высоким уровнем зрительной памяти запоминает как выглядит слово, пишет его, и видит, что слово выглядит как-то иначе, чем принято, если написано с ошибкой, – объясняет Екатерина Емельянова, – Но если зрительное восприятие не развитого, может считать по книге в день, но толку от этого не будет никакого».
«Если зрительная память, фонематический слух плохие, человек никогда диктант хорошо не напишет. – Поясняет Станислав Иванов, – Это врожденные качества. Другое дело, что учитель должен выявлять детей с плохой зрительной, моторной памятью, плохим фонематическим слухом и предлагать им специальные упражнения. В последнее время детей с хорошей зрительной памятью становится все меньше. Дело в том, что дети с раннего возраста видят постоянно движущиеся картинки на мониторах или экранах телевизоров, и глаз ребёнка не успевает запомнить образ слова и отложить его в долговременную память.
Задача учителя сегодня распознать таких детей и заниматься с ними по специальным методикам. Они существуют больше восьмидесяти лет и известны всем педагогам, уверен эксперт: «основной формой проверки сформированности навыка грамотного письма остается был и остается диктант. Чтобы подготовить к диктанту, нужно использовать специальные методики, в частности проводить диктант с предварительной подготовкой. Сначала ребенок должен увидеть текст и медленно сам его прочитать. Затем написанный текст убирают, и дети воспринимают его на слух. Потом ребенку снова показывают текст и одновременно диктуют его, чтобы совпали зрительный и звучащий облики слова».
Выходит, мне и другим взрослым, которые так и не выучились писать без ошибок или позабыли правила, тоже будет полезно писать диктанты по методу, рекомендованному Станиславом Ивановым. Открыть учебник Розенталя и делать упражнения вместо того, чтобы перекладывать вину на современные технологии. Или же смириться с собственным несовершенством и терпеть нападки более грамотных читателей. Поскольку компьютерные программы проверки орфографии и пунктуации не справляются с нашим сложным языком. В этом я уже неоднократно убедилась.
«Угнетают ли новые технологии и распространение интернета и социальных сетей мозг? На мой взгляд, нет. Надо понаблюдать и понять – катастрофические ли это изменения мозга несет использование гаджетов или нет? Могут ли эти изменения сравниться с тем, как ухудшают работу мозга шизофрения или депрессия? Причиняет ли использование компьютеров такие же страдания, как психические болезни? Нет, не причиняют. Или, по крайней мере, пока этому нет доказательств», – уверена Амина Назаралиева.
Информация взята с сайта Сноб.ру
