«…Моя жизнь по времени совпала с очень интересным периодом истории страны, мне пришлось многое увидеть и пережить. Я стала участницей одного из самых трагических, но и великих событий XX века – Великой Отечественной войны. Моя работа в комсомоле совпала с периодом многих созидательных начинаний молодежи. Почти 30 лет отдала я любимому делу – народному образованию. На моей памяти репрессии 1930-х годов и широкомасштабная кампания 1950-х годов по разоблачению культа личности И. В. Сталина. Мне довелось стать свидетельницей того, как великая держава – СССР – была разрушена и превращена в страну полуколониального типа. Я прожила жизнь как бы в двух эпохах… Я всегда честно служила Советской Родине, моему народу. Никогда не искала в жизни легких путей и личной выгоды, всегда старалась помогать людям. Нынешняя трагедия страны – это и моя личная трагедия, так как свою судьбу я никогда не отделяла от судьбы страны. Мне за мою жизнь не стыдно. Я могу смело смотреть людям в глаза. Если бы меня попросили коротко сформулировать, что же это такое, моя жизнь, я бы сказала так: «История моей жизни – это крохотная частичка истории моего поколения».
// Юлия Константиновна Жукова. Девушка со снайперской винтовкой. Воспоминания выпускницы Центральной женской школы снайперской подготовки
Юлия Константиновна Жукова – ветеран-участник Великой Отечественной войны, младший сержант, снайпер, выпускница литературного факультета Московского государственного педагогического института (МГПИ) имени В.И. Ленина, педагог.
Ю.К. Жукова родилась 26 февраля 1926 года в небольшом провинциальном городе Уральск (основан в 1613 году; до 1775 года – Яицкий городок, вотчина яицких казаков; ныне город в Западном Казахстане на реке Урал, административный центр Западно – Казахстанской области). Родители Юлии Константиновны родились и выросли в простых семьях. Мама – Синодальцева Александра Ивановна (позднее Жукова) родилась 7 июля 1904 года в Уральске. В семье было много детей, одиннадцать человек. Кто-то умер в раннем детстве, Володя погиб в Первую мировую войну. Семья не имела материального достатка и не смогла обеспечить детям хорошего образования. Только Миша, получил высшее образование и стал учителем, остальные работали, чтобы поддержать и его, и семью. У детей сестер и братьев А.И. Жуковой подобных проблем не возникало. Родившиеся и выросшие в советское время, все они получили высшее образование. Александра Ивановна начала работать с 16 лет – сначала курьером в ВЧК, затем приобрела специальность шифровальщика и продолжала работать в органах до 1939 года, когда арестовали ее второго мужа. Член партии с 1942 года. Последние восемь – десять лет работала в Уральском горкоме партии инструктором, помощником первого секретаря. Она умерла в 1957 году.
Родного отца, Алексеева Валерьяна Владимировича, Юлия Александровна не помнила, т.к. он оставил семью, когда она была совсем еще маленькой. Умер он в возрасте 30-ти лет, от сердечной недостаточности на своем рабочем месте. Он работал в органах внутренних дел, но в другом городе. Второй раз Александра Ивановна вышла замуж, когда Юлии было 8 лет. Отчим, Жуков Константин Сергеевич, родился 4 апреля 1900 года в Москве, в семье рабочего. Жили они в бараке – он, его старшая сестра и отец с матерью. Окончив четырехклассную школу, в возрасте 12 лет он тоже пошел работать слесарем на авиационный завод в Москве. Продолжить образование ему не удалось, хотя он был, безусловно, одаренным человеком. Все, чего он достиг в жизни, – это результат огромного напряжения сил и постоянного, настойчивого самообразования. Ему не исполнилось еще и 17 лет, когда он стал членом РСДРП. Участник октябрьских боев в Москве. Когда в 1919 году организовалась ВЧК, его направили туда работать. В 1924 году ему, еще очень молодому чекисту, одному из первых была вручена награда – Знак почетного чекиста, грамота к которому подписана лично Дзержинским. В том же году его наградили орденом Боевого Красного Знамени. В последующие годы он дважды награждался именным оружием. С 1917 по 1939 год работал в органах ВЧК-ОГПУ-НКВД. Отец, коренной москвич, похоронен в Уральске, а Александра Ивановна, родившаяся в Уральске и прожившая там большую часть жизни, покоится на Даниловском кладбище в Москве.
О своих родителях (мы даём в сокращении – примечание создателей материала) Юлия Константиновна вспоминала: «…Всматриваюсь в прошлое и как бы вновь переживаю годы, предшествующие нынешнему дню, снова и снова думаю, как много пришлось пережить моим родителям, сколько горестных дней выпало на их долю, в том числе и по моей вине. Сначала мои бесконечные детские болезни. Потом – завод, когда мне сутками приходилось работать в холоде и в голоде, да еще с больным сердцем, а родители волновались за меня, за мое здоровье. Затем – фронт, и снова жизнь родителей полна тревог и ожиданий: вернется или не вернется? Ранят или не ранят? В 1948 году я уехала в Москву, где сначала училась, а затем работала. Одиннадцать месяцев – в Москве и лишь один – дома, с родителями. А они опять живут ожиданиями: ждут моих писем, моих каникул или отпуска, моего приезда… Понимаю, что такова судьба всех родителей. Но ведь никому от этого не легче. Одно утешает: я никогда не пренебрегала своими дочерними обязанностями, очень любила маму и отца и никогда не предавала их ни в делах, ни в мыслях. Даже когда отца арестовали как «врага народа», я твердо сказала: «Не верю, что мой отец враг народа». Мне было всего 13 лет, но я была убеждена в невиновности отца. Это произошло в марте 1939 года. 1930-е годы были трагическими для нашей страны. Беда коснулась и нашей семьи. В тот год мы жили в Барнауле. Отец работал начальником отдела краевого Управления НКВД. Человеком он был, безусловно, заслуженным. Мама работала в том же управлении, звание имела невысокое, но работу выполняла очень ответственную – шифровка и дешифровка. В результате частых переездов я к 5-му классу сменила уже несколько школ в Алма-Ате, Новосибирске и Барнауле. В тот мартовский день 1939 года я возвратилась из школы и, как всегда, сразу направилась в свою комнату. Сначала я даже не заметила сургучную печать на двери, увидела ее только тогда, когда попыталась войти. Дверь была заперта, на ней – большая красная сургучная печать. Я бросилась к Марфе Ивановне, нашей домработнице. И вот тут я увидела – в доме много военных. Меня отвели в столовую. Здесь заканчивался обыск. Казалось, все перевернуто вверх дном. А на диване неподвижная, с застывшим белым лицом сидела мама. Она не плакала. Я села рядом с ней, спросила, что случилось, и услышала: «Папу арестовали как врага народа». Моя реакция была мгновенной: «Нет! Я не верю, что папа враг народа». Взяли отца на работе. Маму тоже уволили и исключили из партии как жену «врага народа». Мы с мамой остались совершенно без всяких средств к существованию, так как родители мои никогда не умели копить деньги, а выходное пособие в таких случаях, естественно, не выплачивалось. Мама пыталась что-то узнать о муже, куда-то ходила, куда-то писала, но безрезультатно. Я перестала ходить в школу: мне было страшно и стыдно, я боялась, что меня будут расспрашивать, что-то говорить по этому поводу. И вот однажды к нам пришла наша классная руководительница А.А. Чебышева. У нее муж тоже работал в НКВД, но она не испугалась, пришла, долго говорила о чем-то с мамой. А потом пришли наши ребята – почти полкласса. Мне некуда было пригласить их, и мы долго стояли на улице, разговаривали. Только много позднее я поняла, что Анна Александровна совершила тогда Поступок. Мама, ничего не добившись, решила: надо ехать к родным, в Уральск. Приехали к старшему маминому брату дяде Мише. К счастью, и он, и его жена отнеслись к нам с сочувствием и пониманием, обогрели, обласкали, выделили комнату. Мама долго еще оставалась без работы, ее никуда не принимали. Потом кто-то помог ей, она устроилась лаборанткой в техникум. Шло время. Мама снова куда-то писала, но все впустую. Она не посвящала меня в свои муки и треволнения, оберегая от излишних переживаний. Потом вдруг уехала в Москву, ничего не объяснив мне. Только потом, когда она вернулась из Москвы, я узнала, что ездила она «к Сталину, просить за папу». И свершилось чудо! Письмо доложили Сталину, он распорядился, чтобы дело отца было еще раз внимательно рассмотрено. Фактов его «вражеской деятельности» никто не смог представить, а состряпанные, кем-то придуманные обвинения отец сумел убедительно опровергнуть. Ни одного обвинительного документа он не подписал, несмотря на побои и угрозы. Отца отпустили до суда, так что впоследствии судимость на нем не висела. В начале 1940 года отец приехал в Уральск. Его восстановили в партии, вернули награды, все документы и фотографии. Отец, несмотря ни на что, до конца жизни оставался убежденным коммунистом и патриотом. Когда началась война, он, как я уже писала, сразу пошел в военкомат записываться добровольцем, считал себя, активного участника Октябрьской революции, красногвардейца, обязанным быть на передовой. Оставшись же в тылу, делал все, чтобы помочь семьям фронтовиков, особенно погибших. Еще в Барнауле, сразу после освобождения, отец получил предложение вернуться на прежнюю работу, но он отказался и поехал к нам. Работать в органах НКВД он больше не хотел. Пошел на хозяйственную работу – директором Гортопотдела, занимался снабжением города топливом. Отец не любил говорить о своем аресте и о репрессиях 30-х годов вообще. Только однажды, вскоре после возвращения из заключения, сказал мне: «Юля, в том, что случилось со мной, не виноваты ни партия, ни Советская власть, вина за это лежит на конкретных людях». Имен этих людей не называл. Маму тоже восстановили в партии. С работой в итоге получилось все хорошо, ее пригласили на работу в городской комитет партии. Мама была очень мягкой, доброй, но в серьезных делах – принципиальной. А история с папой показала, что она еще и очень мужественный, решительный человек. Рискуя не только собой, но и мной, моим будущим, она бросилась защищать мужа, ибо была убеждена в полной его невиновности. Большинство людей в такой ситуации пасовало, а она не испугалась. И победила. Жаль только, что итог их жизни оказался столь трагическим… Отец был сильным человеком, но арест надломил его: он начал пить и умер от сердечной недостаточности в 1959 году, пережив маму на один год и два месяца. Мне кажется, что и мама умерла так рано (в 53 года) из-за того, что слишком много тяжелых испытаний выпало на ее долю. И отца, и маму хорошо знали в городе, они пользовались уважением всех, кто с ними работал, да и многих из тех, кто по тому или иному поводу хотя бы раз обращался к ним. Оба они были настоящими коммунистами – убежденными, бескорыстными, честными. …Проблема репрессий – одна из самых острых и болезненных в нашем обществе уже на протяжении многих лет. Мне кажется, что нельзя и дальше спекулировать на этой теме, оценивать ее с чисто эмоциональных позиций и очень вольно определять число пострадавших от репрессий, как это происходит до сих пор. Посмотришь иногда на цифры, появляющиеся время от времени в печати, и думаешь: а кто же воевал на фронте, кто восстанавливал страну после войны? Пора уже, мне кажется, провести серьезные исследования этой проблемы, чтобы специалисты установили, насколько это возможно, истину и дали обществу достоверную информацию, как бы горька она ни была. Иначе страсти в обществе никогда не утихнут».
С 1934 по 1942 год Юлия училась в средней школе № 1, что стояла на центральной улице Уральска – Советской. Ю.К. Жукова вспоминала: «Школа была старая, ветхая, оборудована бедно. Зато учительский коллектив сложился отменный. Каждый год большинство выпускников школы поступали в ведущие институты Москвы, Ленинграда, Саратова и других крупных городов. Тогда еще не было репетиторства, так что это – заслуга наших учителей. По рассказам маминого брата дяди Миши (Михаила Ивановича Синодальцева), прекрасного учителя математики, знаю, что часто вузовские экзаменаторы спрашивали выпускников нашей школы, где и у каких учителей получили они столь блестящие знания. И атмосфера в школе всегда была очень теплой, отличалась доброжелательностью, уважительным отношением к учащимся. Мы любили свою школу, проводили в ней много свободного времени, а если собирались куда-то идти вместе, то сходились непременно здесь, около школы».
Так было и в тот раз, учащиеся собрались на привычном месте. Они только что закончили семилетку, впереди – долгие летние каникулы. Однако, этому было не суждено сбыться, так как началась Великая Отечественная война. В первые дни войны всех комсомольцев Уральска, в числе которых была и Юлия (вступила в комсомол в марте 1941 года), стали направлять в колхоз на сельскохозяйственные работы. В 1942 году в здании школы разместился госпиталь. Ученики разбрелись кто куда: одни перешли в другие школы, многие старшеклассники пошли работать, кто-то вообще уехал из города. Будучи «маменькиной дочкой», Юлия четко поняла, что в этой ситуации нельзя ответственность за свою судьбу перекладывать на кого-то другого, что она должна сама принимать решение. В это время ей пришла повестка, мобилизующая на трудовой фронт, пока – в качестве ученицы школы фабрично-заводского обучения. Впервые за свои шестнадцать лет она заявила, что пойдёт только на военный завод и обязательно будет осваивать рабочую профессию.
В 1942 году Ю.К. Жукова оказалась на 231-м оборонном заводе имени Ворошилова, который был эвакуирован из Ленинграда – он выпускал морские мины и торпеды. Первоначально (02.12.1942-06.1943) Юлия была ученицей слесаря, выдавала и принимала инструменты, затем – слесарем (06.1943-06.1944), производила сборку изделий. Через какое-то время она получила 3-й разряд по профессии слесаря-инструментальщика. То, насколько тяжело было работать, Юлия Константиновна писала в своей книге: «Сколько раз я разбивала пальцы молотком, обдирала точильным камнем. Потом в раны попадала грязь, все начинало гноиться, пухнуть. Помню, встанешь утром, а пальцы как сардельки. Помнешь их, разотрешь, гной выдавишь, где можно, и идешь на завод. Больше всего в то время я мечтала о том, чтобы можно было работать в перчатках. Но, увы, это могли себе позволить только те, кто работал с крупными деталями или занимался сваркой. У нас же детали были очень мелкие, их, бывало, и голыми-то руками еле ухватишь. А холод стоял такой, что иногда кожа примерзала к металлу, потом клочьями слезала». Вскоре Юлию комсомольцы избрали членом комитета ВЛКСМ, в котором ей вменялась в обязанность забота об учащихся школы фабрично-заводского обучения, готовившей рабочих для завода.
Летом 1943 года она закончила городские двухнедельные курсы начальной военной подготовки для девочек, куда добровольно пошла с надеждой попасть на фронт. Ещё до достижения 18-летнего возраста Юлия Константиновна вступила добровольцем в Красную Армию – Уральским городским военкоматом была призвана в ряды Красной Армии в начале 1944 года и направлена на 8-ми месячные курсы (04.1944-12.1944) в Центральную женскую школу снайперской подготовки (ЦЖШСП) ГУВВО НКО СССР, которая сначала располагалась в подмосковном посёлке Вешняки, затем перебазировалась в деревню Амерово, а затем на станции Силикатная, у города Подольска Московской области. Только в Советском Союзе появилось это сугубо женское военно-учебное заведение. Приказ Наркомата обороны Союза ССР за №0367 от 21 мая 1943 года гласил: К 25 июня 1943 года сформировать на базе женских курсов отличных стрелков при Центральной школе инструкторов снайперского дела – Центральную женскую школу снайперской подготовки в составе двух батальонов… Отбор произвести из добровольцев-женщин в возрасте до 25 лет с образованием не ниже 7 классов и прошедших обучение в снайперских комсомольско-молодёжных подразделениях «Всеобуча». Заместителем начальника школы была майор Е.Н. Никифорова, командиром взвода третьей роты – младший лейтенант Мажнов, а командиром отделения – сержант Мария Дуванова. Из этой школы вышли два Героя Советского Союза – русская Татьяна Барамзина и казашка Алия Молдагулова. Молдагулова погибла, когда, заменив погибшего ротного командира, подняла солдат, залегших под мощным вражеским огнем, и повела их в атаку. Барамзина целый час одна отбивалась от фашистов, защищая блиндаж с ранеными. Когда у нее кончились патроны и гранаты, немцы схватили ее, пытали, выкололи глаза, а затем в упор расстреляли из противотанкового ружья.
Красноармеец Жукова Ю.К. прибыла в школу весной 1944 года. Этот эпизод своей жизни она вспоминала так: «Помню, как нас повели в баню. По дороге девчата раздавали прохожим шапки, шарфы, варежки – понимали, что нам выдадут военную форму. Люди брали, жилось-то тяжело. Всех подстригли под полубокс. Выдали обмундирование. Бельё было мужским – трусы до колен, рубашки, портянки. Распорядок дня у курсанток был жёстким – подъём в 6 утра, а через день, когда ходили на полигон, – в 4 часа 30 мин. Отбой в 22 часа. Все 7 месяцев мы занимались на улице при любой погоде, в казарму часто возвращались промокшие до нитки. Сушить вещи было негде. На ночь расправляли мокрую форму на матрасе под простынёй, ложились на неё, засыпали, а утром она была сухая и без единой складочки. Главным образом, нас учили стрелять. Мы через день ходили на полигон и стреляли до потемнения в глазах и до синяков на плече. Сначала сами этот полигон оборудовали, вырыли траншеи – и из них появлялись разные мишени. Такая, в полный рост, неподвижная, в движении… Там внизу кто-то бежит – и эту мишень тащит. А мы – стреляли. Могли стоя, могли с колена. То есть – не могли, а всё это делали. И из окопа стреляли, и на бегу. Никаких военных планов мы не разрабатывали. Нам давали приказ – мы его выполняли. …Понимаете, это ведь не просто «прицелился и выстрелил». Вот сегодня – ветра нет, ясная погода. А завтра – сильный ветер. Но мы должны были всегда, определив цель, за какие-то мгновения понять направление ветра, узнать его силу, рассчитать, какую сноску надо сделать, чтобы пуля не отклонилась от цели. Учились стрелять при боковом ветре и при любой погоде. Вот пурга: еле-еле видна цель. Всё равно стреляли, потому что на фронте и такое может быть».
25 ноября 1944 года Юлия Константиновна, как и 559 курсисток, закончила обучение в ЦЖШСП. При выпуске младшему сержанту Жуковой Ю.К. было выдано направление в 611-й стрелковый полк 88-й дивизии 31-й армии, располагавшийся в г. Сувалки на границе с Пруссией, куда она прибыла 13 декабря 1944 года. Командиром отделения снайперов в указанном полку была Любовь Фроловна Поплетеева. На фронт Юлия Константиновна попала вместе со своим отделением на границу с Восточной Пруссией. Открыла «счёт» (убила первого фашиста) в первые несколько дней. И как снайпер, и как пехотинец младший сержант Жукова Ю.К. участвовала в боях за взятие городов Восточной Пруссии, в том числе Гольдап, Хайльсберг, Ландсберг, Грюнвальд и др. На её снайперском счету восемь только официально подтверждённых фашистов, истреблённых по приказу командования, включая снайперов противника.
В марте 1945 года Ю.К. Жукова попала в госпиталь. Ранение осколком для неё было единственным, а возможностей погибнуть – много. Однажды в метре упал снаряд и не разорвался. Потом сапёры из любопытства его проверили – внутри оказалась записка: «Чем сможем – тем поможем». Скорее всего, это был привет от немецких рабочих-антифашистов.
В апреле 1945 года после госпиталя Юлия Константиновна была направлена для прохождения боевой службы в 480-й гаубичный артиллерийский ордена Александра Невского полк Резерва Главного Командования 3-го Белорусского Фронта, который участвовал во взятии Кенигсберга. С марта по июль 1945 года, в соответствии с приказом командира дивизиона, младший сержант Жукова Ю.К. была старшим телефонистом в штабе дивизии. А коли она оказалась единственной женщиной в дивизионе, офицеры проявили к ней недвусмысленное внимание, пришлось давать отпор. В отместку её часто посылали на ночные дежурства. Солдаты в отличие от офицеров за такую принципиальность девушку зауважали и организовывали параллельные дежурства, по ночам из-за кустов охраняя саму Юлю во время её караула. Как-то один капитан бросил ей: «Для кого ты себя бережёшь? Всё равно на гражданке никто не поверит, что ты честная!» Несмотря на то, что оскорбление офицера могло ей дорого обойтись, Ю.К. Жукова влепила обидчику пощёчину.
Великую Победу Юлия Константиновна встретила в местечке Гайдау (ныне посёлок Прозорово Балтийского городского округа Калининградской области). В июле 1945 года младший сержант Жукова Ю.К. была демобилизована из рядов Красной Армии.
6 августа 1945 года Ю.К. Жукова вернулась в родной Уральск, начался отсчет нового времени. Она окончила в Уральске среднюю школу с золотой медалью (Аттестат №000246 от 09.07.1947). В силу сложившихся обстоятельств, поступить в институт в том же году не могла, с ноября 1947 по апрель 1948 года работала пионервожатой в городском Доме юных пионеров. С сентября 1945 по апрель 1947 года работала секретарём комсомольской организации ЖСШ №1 г. Уральска. В августе 1947 года была принята в ряды ВКП(б). С 1948 (зачислена в институт, приказ №435б, 27.08.1948) по 1952 год (допущена к государственным экзаменам, приказ №319б, 20.05.1952) обучалась на литературном факультете МГПИ имени В.И. Ленина. Постановлением государственной экзаменационной комиссии (протокол №31, 28.06.1952) была присвоена квалификация учителя логики и психологии, русского языка и литературы средней школы и звание учителя средней школы). Во время обучения она была ответственным секретарём факультетской газеты «Словесник», членом партийного бюро факультета и парторгом курса, секретарём окружной избирательной кампании по выборам в Моссовет. В 1953 году стала первым секретарем Фрунзенского РК ВЛКСМ г. Москвы, в 1956 году – директором средней школы №41 того же района, инструктором и заведующей сектором отдела школ Московского городского комитета КПСС (до ухода на пенсию в 1985 году).
Юлия Константиновна старалась забыть все, связанное с войной. Не любила рассказывать о войне, никому не показывала фотографии военных лет. Сожгла все письма, которые присылала с фронта домой, и те, которые, уже дома, получила от однополчан. Уничтожила тетрадь со своими стихами, среди которых было много стихов о войне. За все послевоенные годы ни разу не взяла в руки винтовку, хотя, зная своё военное прошлое, ей не раз предлагали участвовать в стрелковых соревнованиях. Её не понимали, а она не хотела объяснять, что больше не хочет и не может стрелять. Она постаралась даже забыть девчат, вместе с которыми училась в снайперской школе, а потом воевала и которыми всегда восхищалась. Однако война не оставляла её… Она постоянно снилась, чаще всего видела себя в отступлении, в окружении, в плену. Это были очень тяжелые сны, которые мучили Юлию Константиновну.
Наступил 1965 год. 9 мая на Красной площади состоялся первый военный парад, посвященный юбилею Победы. Юлии Константиновне посчастливилось присутствовать на этом параде в качестве гостя. То, что произошло в 1975 году, на долгое время затмило для Юлии Константиновны все и наполнило жизнь новым содержанием. Произошло то, от чего она так старательно и трудно уходила все послевоенные годы. В памяти всплывали имена однополчан и подруг по ЦЖШСП. Затем она извлекла из чемодана фотографии военных лет, пилотку и погоны. В душе возникало запоздалое раскаяние, что так резко вычеркнула из памяти своих фронтовых друзей. Однажды Юлии Константиновне позвонила Светлана Владимировна Гордая (однокурсница по МГПИ, с 1972 по 2001 год – директор Московской школы №329 имени Героя Советского Союза А.С. Хлобыстова), с которой они встретились много лет спустя после его окончания и подружились. С.В. Гордая рассказала о том, что слышала по радио о встрече девушек-снайперов. Её подруга Галя Казакова тоже мельком что-то слышала об этом по радио. На всю оставшуюся жизнь она запомнила день 20 февраля 1975 года. В тот день Ю.К. Жукова развернула газету «Комсомольская правда», на второй странице которой была размещена статья Г. Алимовой «Снайпер». Это же о снайперской школе, о ее выпускницах! Оказалось, давно уже действует совет ветеранов школы, бывшие курсантки и командиры ежегодно встречаются. …И вот наступило 7 июня – день встречи, которая продолжалась три дня. На эту встречу приехали не меньше 350-400 человек. Только из отделения, в котором воевала Юлия Константиновна, были фронтовые подруги из Алма-Аты, Фрунзе, Читы, Павлодара, Новосибирска, Владивостока, Ярославля, Куйбышева, Калинина, Кустаная. Однополчане смогли увидеть Знамя школы ЦЖШСП, почтить память погибших. Их было много – девчат, которые не дожили до Победы. Из 1885 выпускниц снайперской школы, попавших на фронт, погибло при выполнении боевого задания более 250 человек. Много, но ведь и профессия у нас была одной из самых опасных. В другой раз в Центральном Музее Вооруженных Сил СССР её ожидал сюрприз: в одном из залов она увидела Знамя 611-го полка. Итогом этих встреч стал труд Ю.К. Жуковой – книга-воспоминание «Девушка со снайперской винтовкой», которая вышла в 2006 году. В 2019 году книга была издана в Великобритании в переводе на английский язык.
В заключительной части упомянутой книги Юлия Константиновна Жукова писала: «Уйдут из жизни фронтовики, и Великая Отечественная война для новых поколений станет просто Историей. Но какой предстанет она перед будущими поколениями? Будут ли наши потомки помнить, что сделал советский народ для всего человечества? Будут ли гордиться подвигами старших поколений, своих отцов и дедов?».
Ю.К. Жукова была награждена орденом Отечественной войны II степени (06.04.1985); двумя медалями «За отвагу» (31.03.1945, 21.05.1945), «За взятие Кенигсберга», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945гг.» (09.05.1945), медалью Жукова (1995). За трудовые успехи Юлия Константиновна была награждена орденом «Знак Почёта», медалью «За трудовую доблесть».
“Эхо войны”. Ю.К.Жукова, интервью (аудио)
Источники:
-Жукова Ю.К. Девушка со снайперской винтовкой: http://militera.lib.ru/memo/russian/zhukova_uk/index.html
-Алёна Козырева. Статья «Судьба поколения» (О Юлии Константиновне Жуковой) в рубрике «Огонь вечной славы» // Газета «Педагогический университет». – №7/1753, 03.05.2001.
–https://iremember.ru/memoirs/snayperi/zhukova-yuliya-konstantinovna/
–https://www.otvoyna.ru/jukowauliya.htm
–https://skaramanga-1972.livejournal.com/94811.html?replyto=6416731
-ЦАМО, Фонд 8495, Опись 76116, Дело 37
-ЦАМО, Фонд 33, Опись 686196, Дело 1475
-Память народа: https://pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_kartoteka1264972429/
-Память народа: https://pamyat-naroda.ru/warunit/id88208/?static_hash=0c627f1e3fd040e9c34d8306a3ef26a1v2
–https://rosvuz.ru/school/5034-shkola-329-imeni-geroya-sovetskogo-soyuza-a-s-hlobystova
Материал подготовили:
В.Ф. Березин – советник при ректорате, заместитель председателя Совета ветеранов МПГУ,
подполковник в отставке, ветеран военной службы, ветеран боевых действий;
В.Ю. Борисов – директор Музея истории МПГУ;
С.Е. Криворученко – начальник Архива МПГУ;
А.Е. Хлудов – главный хранитель музейных предметов Музея истории МПГУ.
