История Януша Корчака начинается с конца. С подвига, о котором знают все: ведёт отряд детей из своего приюта на поезд, увозящий их в Треблинку. Комендант СС предлагает ему остаться — одному, без детей. Ответом ему служит злой хлопок вагонной двери, закрывшейся изнутри. «Вы ошибаетесь. Дети — прежде всего». Его жизнь была цельной, как ответ на вопрос, название его первой книги: «Как любить ребёнка?». Если бы Корчак жил в наше время, он, возможно, основал бы свою педагогическую школу, выступал с лекциями и давал мастер-классы.
Но время, в которое он родился, безжалостно определило рамки жизни за него. Появление на свет в небогатой, но интеллигентной еврейской семье. Болезнь и смерть отца, первые заработки в качестве репетитора ещё в старших классах гимназии. Медицинский факультет, на котором он выбрал профессию педиатра. Три войны: Русско-японская, Первая и Вторая мировые.
Свои педагогические наблюдения Корчак продолжал, работая педиатром на старших курсах и после окончания университета. Он видел разные семьи и разных детей, сравнивал практический опыт с написанным в книгах, восхищался интуиции матерей и огорчался, что некоторые родители подменяют своё чутье готовыми схемами из книг, разрушая контакт с ребёнком.
Мать чувствует и лучше знает своего ребёнка, если даёт себе труд прислушаться к нему и к себе, утверждал он в своей книге «Как любить ребёнка»:
«Я хочу, чтоб поняли и полюбили чудесное, полное жизни и ошеломляющих неожиданностей творческое „не знаю“ современной науки о ребёнке. Я хочу, чтоб поняли: никакая книга, никакой врач не заменят собственной живой мысли, собственного внимательного взгляда».
Корчак утверждал: нет единых нормативов для всех — малыш научится ползать, ходить и говорить именно тогда, когда его собственное развитие достигнет этой ступени. Ребёнок делает это в своём темпе, и чуткие родители знают это.
Он огорчался тем, как необдуманными запретами и постоянными «нельзя» родители легко, сами того не замечая, отбирают у детей радость победы и преодоления: «Что ты там крутишься, что ты там вечно колдуешь? Не трогай, испортишь. Сейчас же иди в комнату».
Право на риск, на то, чтобы быть подверженным опасности — одно из неотъемлемых прав ребёнка, настаивал он. Это не значит быть беспечным, это значит — стараясь уберечь ребёнка, не прятать его от самой жизни. С точки зрения тревожного родителя, мир полон опасностей, но, запрещая ребёнку экспериментировать, рисковать, пробовать окружающий мир, есть риск сделать его апатичным и равнодушным ко всему — «пригасить саму жизнь».
«В страхе, как бы смерть не отобрала у нас ребёнка, мы отбираем ребёнка у жизни; оберегая от смерти, мы не даем ему жить».
Корчак рассказывал, что, отвлекая маленьких пациентов от пугающей обстановки врачебного кабинета, начинал спрашивать их: «Ты умеешь залезть на стул?», «Умеешь скакать на одной ножке?», «Можешь левой рукой поймать мяч?». Ободрённые таким вниманием малыши с радостью начинали рассказывать доктору о том, что умеют, и забывали о неприятном осмотре горла и невкусных лекарствах.
Система запретов должна быть ясной, считал Корчак. «Нельзя» не должно быть много, но оно должно быть твердым.
